— Да пошли вы с вашими предложениями… — Милли очень некрасиво выругалась.
Фу, как это молодое поколение выражается! Или это в шоубизе так принято?
— Не нужно грубить, детка… У вас нет выбора. Вы все равно получите подобное предложение, от меня или от кого-то другого. Каждый человек, который достигает определенного уровня влияния на общество, его получает. Вопрос только — в какой форме… Я, вот, кормлю вас пирогами в своем доме, пытаюсь по человечески все объяснить, воззвать к разуму и прийти к взаимовыгодной договоренности. А другие, как те мертвые люди из того клуба, могут сделать вас наркоманкой-преступницей, чтобы банальным и грубым шантажом вынудить сделать все, что угодно. “Все, что угодно” — это значит все, что угодно, в том числе то, что вы считаете нехорошим… Вот, возьмем банальный, самый невинный пример: вы что-то там говорите в защиту животных, да? Вегетарианкой хотите быть, но вам по здоровью не рекомендуют…
— Откуда вы знаете? Это моя частная жизнь! — Всегда плюется, когда кричит, такая смешная деточка Милли.
— Не перебивайте… Так, вот, не смотря на вашу жизненную позицию, вас вынудят сказать, что сейчас очень модно носить натуральные шубы… ну, чтобы благородно дать работу животноводам… и вы, конечно, это сделаете…
— Не сделаю!
— …или потеряете все и отправитесь в тюрьму. Существуют редчайшие случаи, когда на шантаж не поддаются, но заканчиваются эти случаи все равно плохо…Так вот, семьдесят процентов ваших поклонников побегут покупать шубы, что и было нужно заказчику… Пример с шубами очень примитивный, вряд ли будут именно шубы, но пример наглядный.
— А вы чем лучше?
— А я лучше тем, что договариваюсь с вами, готова все обсуждать. Я лучше тем, что то, чего прошу я, не противоречит принципиально вашим жизненным ценностям. Я лучше тем, что, если вы откажетесь, я спокойно уйду, не причинив вам вреда… Но, уверяю вас, придут другие. Будут они лучше меня? Не думаю… Вы слишком ценный актив, Милли Филис, вы слишком высоко поднялись, слишком много людей вас слушают, у вас нет выбора. Нужно просто выбрать хорошую сторону. Я хорошая сторона.
— Кого вы представляете?
— Не могу вам сказать. Если мы договоримся принципиально, то вам расскажут об этом…
Говорили уже третий час — то так, то этак… Девочка крепкая, конечно, с достоинством — детские годы в больницах научили ее стойкости. Подкупить ее точно было бы нельзя, да и запугать не так просто, не так много у нее слабостей и уязвимостей…
— Что от меня нужно?
Ну, наконец сдвинулось с мертвой точки! Протянула ей бумагу.
— Для начала вы скажете вот этот текст на пресс-конференции по итогам вашего турне… Как видите, ничего такого, против чего был бы разумный и порядочный человек — стратегия развития общества, популяризация нужных взглядов…. Вы же голос тысячелетия, это ваша обязанность — донести своим голосом эту стратегию до масс. Прочитайте внимательно, что-то вас смущает?
— Вот, это, — Милли показала пальчиком.
Отлично. Начинает торговаться. Значит, согласилась.
— Хорошо, можно убрать, — вычеркнула, демонстративно тщательно, маркером, не понравившийся пункт.
— И вот это, — ну, да, тут пункт, конечно, спорный… На месте Милли тоже бы засомневалась.
— Нет, Милли, это нужно оставить. И сказать слово в слово — над этим текстом, согласованием слов, выбором выражений работали специалисты в этом деле, чтобы воздействие на публику было максимально эффективным… Понимаю, что вас смущает, но это вычеркнуть нельзя.
Топала ногами и шипела.
— Нет, Милли, — хотела ей сказать “вырастите — поймете”, но подумала, что подростки не любят, когда им так говорят, — это сказать нужно, топайте, не топайте… Или я уйду и другие будут с вами разговаривать.
— Тогда вот это вычеркните!
Этот идиотский пункт специально написали, чтобы объект, возмутившись идиотизмом, потребовал вычеркнуть. И с этим требованием нужно согласиться, чтобы угодить, сгладить обиду от предыдущего пункта. Сделать вид, что поддались, что это не вербовка, а переговоры. Командир называет такой прием “ дать коврижку”…
— Хорошо, вычеркиваю. Дальше?