В общем, такая прошпа, за которую Макс никак не отвечал, ему понравилась. В отличие от опыта в той его криминальной компании, где он тоже вроде как “на доверие” работал, но только там было неприятно, некрасиво, он все время потел от страха, от стыда — не знал, как вырваться, как от ребят избавиться, боялся… А Эльвира спасла его тогда, Макс был ей обязан… И у Эльвиры вот это — “на доверие”, было уже на уровне искусства и очень заводило.
Конечно, его периодически мучал вот этот дурацкий вопрос “зачем” и не будет ли потом неприятностей у секретарши, но он заглушал сомнения алкоголем или тантрическим сексом. Эльвира, конечно, на кокаин хотела подсадить, на другую свою дрянь, но Максу не понравилось, плохо было. Медсестра Эльвира очень огорчилась — редкий случай, но бывает… А так было бы хорошо получить еще один инструмент управления своим лучшим актером, ее милым Максиком.
В общем, Макс — прима-балерина магического театра мадам Эльвиры, ловко вилял, чтобы во всей этой “прошпе” остаться всего лишь отвлекающим фронтменом. Но однажды все-таки он провел весь проект от начала до конца. Не смог устоять, тема ему самому была интересна — Макс ведь любил красивую одежду. Поэтому устроился моделью в одно модельное агентство, которое обслуживало салон известного модельера, чтобы узнать тренды моды на следующий год. Про эти тренды, а также про новую коллекцию для ежегодного фестиваля мод, хотел знать другой модельер, который и заплатил Эльвире, чтобы та “разнюхала что-нибудь”. Это был старый знакомый Эльвиры, который одевал ее и в значительной степени был автором ее образа. Перед старым знакомым не нужно было устраивать магический цирк, а просто озвучить цену.
Многие спрашивали, почему Макс с его внешними данными, любви к красивым нарядам и общем артистизме не сделал карьеру модели, куда более социально приемлемую, чем полулегальная деятельность в сомнительном “театре” Эльвиры?
Конечно, думал об этом. И, когда ушел из армии, сразу в модели пошел — тогда он совсем был юный, крепкий после армии, мускулистый, глаза сверкали после всех тамошних стрессов… Сразу взяли, конечно. Для парочки каталогов снялся, для нескольких постеров. А потом ушел. Со скандалом, как обычно. Неприятная там атмосфера. Его мало чем удивить можно, но мальчик из неблагополучной семьи с армейским опытом не вынес того, что он всего лишь манекен для одежды — никого не волнует то, что внутри него, ни его чувства, ни его мысли, ни он сам… Делай, как говорят. Стань там, смотри туда, повернись… Нет, играть ничего не надо, фотограф сам разберется. Умничать тоже не нужно, не ум его тут нужен… А потом еще вот это началось… Ну, девчонки это харрасментом называют, жалуются, судятся, а ведь с мальчиками-моделями такое бывает даже чаще. И не скажешь ведь ничего — такие особенности бизнеса, хочешь больше заказов — вертись. Макс не юноша из монастыря, конечно, нравы у него очень вольные и секс ему нравится, но он сам себе хозяин и сам решает с кем и когда… Короче, Макс — неконфликтный, слабохарактерный и слабовольный, терпел все это, терпел, а потом…
…Нет, ну правда, случайно реквизит в руке оказался — что-то вроде булавы с шипами. Макс римского легионера изображал для какого-то журнала… И когда один чел, что давно Макса доставал — главный у них там был, полез к легионеру под древнеримское платье, то легионер сломал тому челу два ребра, ключицу, вывихнул плечо, разбил голову и нанес, как написано в протоколе, “повреждения мягких тканей лица”. Такие же повреждения мягких тканей лица легионер нанес фотографу, который все это снимал, разбил дорогую камеру, нанёс прочий вред имуществу студии… Был там еще один мерзкий тип, которого стоило бы отметелить, но он убежал с криками, что легионер с катушек слетел, полицию вызывайте… Нет, вилку в ягодицу фотографа не Макс воткнул, там девчонка одна, которую все время обижали, подсуетилась под шумок, но Макс и вилку эту на себя принял — на фоне всех прочих “телесных повреждений средней тяжести”, торчащая из задницы фотографа, вилка смотрелась комариным укусом, чего девчонку подставлять… Короче, когда полиция приехала, то в съемочной студии обнаружила прекрасного, златокудрого легионера — в шлеме с перьями, красном плаще и всем облачении, кровавыми руками вонзающего копье в поверженного варвара-босса. Хорошо копье было пластиковое, а то заколол бы эту мразь точно…
Дела были бы совсем плохи — босс в больницу попал, но только девчонки Макса не бросили. Вот, ребята все его бросили, сказали, что из-за таких припадочных мальчикам меньше платят — не может не понимать, что за бизнес, куда шел! А девчонки сказали, что Макс молодец, хоть кто-то дал сдачи этим мерзавцам — сначала на залог скинулись, потом на адвоката, нашли того, кто в теме разбирается…
Максика в костюмчик приодели, он свой вид овечки невинной принял, пошли вместе с адвокатами потерпевшего к прокурору. Ну, и началось разбирательство — Макс всю эту модельную гниль наверх поднял! — про переработки, вред здоровью, прочие трудовые нарушения рассказал… Домогательство отдельным иском было. Доказательств у него не было, девчонки отказывались свидетельствовать — не видать им перспектив в модельном бизнесе после такого скандала, но Макс блефовал. Овечка на слушаниях уверенно утверждала, что у него есть пять свидетелей домогательства к нему лично. Он знает, кого потерпевший еще домогался. Овечка утверждала, что есть аудиозаписи и другие материальные свидетельства…
Посмотрите на овечку, да кто угодно будет домогаться такого красавчика! — вторил адвокат, — сирота беззащитная, ветеран вооруженных сил, со здоровьем проблемы, но честный труженик — не сидит на пособии, а идет работать…. Синеглазая кудрявая овечка двадцати одного года скромно смотрела в стол и ни капли не была похожа на сумасшедшего легионера, который избил двух человек, покушался на третьего и разнес полстудии… Ему стыдно за свою несдержанность, приносит извинения потерпевшему и обществу, обещает посещать занятия по управлению гневом у психиатра. Но Макс не виноват, он жертва…
Адвокат пригласил прессу, обещал той стороне пресс-конференцию, репутационные потери. Та сторона пугала Макса, присылала страшных ребят разбираться, грозили ноги переломать, изуродовать, изнасиловать, убить… Макс, конечно, трусливая, бесхребетная мямля, но тут не отступил. Потому, что знал, что если он попадет надолго в тюрьму за эту драку, то там все подобное с ним тоже может случиться. Поэтому ловко зафиксировал факт угроз и передал прокурору…
Короче, заключили сделку — Макс отзывает все свои иски, а модельное агентство и потерпевший снимают все свои претензии, с прокурором адвокатам тоже как-то удалось уладить. Потерпевший — к тому времени он из больницы уже вышел — даже протянул руку на прощанье, такие мрази только силу и понимают… Макс с удовольствием зарядил бы тому с ноги еще раз, но ведь он только что поклялся судье управлять гневом, да и адвокат выразительно пнул Макса в спину, чтобы пожал руку и все это закончилось наконец. И Макс пожал ту мерзкую руку, и посмотрел на свое предплечье — там под рубашкой у него была армейская татуировка. И показалось ему, что сейчас легионер опозорил свой легион.
Всегда говорили, что Макс везунчик, вот и тогда ему повезло — он вышел сухим из воды. Но только из модельного бизнеса его турнули с волчьим билетом. И он на стройку отправился работать — там все грубо, некрасиво, тяжело, но никаких подводных камней…
И теперь, отправляясь на эльвирино задание, немного трусил. Конечно, много времени прошло, но вдруг кто-то вспомнит скандал с “придурошным легионером”, одна сфера, много общих лиц. Никто не вспомнил. А для трудоустройства Эльвира принесла ему документы — его фотография, но имя другое.
— Это фальшивые документы! — испугался Макс,
— Не дури, Максик, никто их сканировать не будет, просто запишут в ведомость… А на вид, как настоящие. Пощупай сам, посмотри…
— Меня посадят, — Макс чуть не плакал, он боялся таких очевидных правонарушений — по наущению “номер два”, обзавелся юридическим справочником и всегда сверял с ним очередные эльвирины рабочие задания. Макс уже три раза за свою жизнь чудом избежал тюрьмы. Он везунчик, конечно, но вдруг везение имеет свои пределы.