Однажды меня посетила весьма высокомерная дама. Она пришла с красивой дочерью – начинающей, но уже известной актрисой. Властная мать имела в уме чудесное будущее, запланированное для хрупкой и на вид непорочной девушки. Я придерживаюсь правила проводить консультации с одной персоной тет-а-тет, но властная женщина и слышать не желала о подобном условии.
– Я не могу оставить молодую девушку наедине с мужчиной, – заявила она. – Тем более, на полчаса! Что скажут люди!
Я пытался заверить даму, что меня интересуют только руки ее красивой дочери. Но тщетно. В конце концов, я согласился на присутствие матери, и она, в свою очередь, обещала мне помалкивать и не вмешиваться в ход консультации. Я очень нервничал, поскольку по опыту знал, что даже самые близкие люди редко знали истинный характер человека, с которым они общались долгое время. Родители обычно вообще не понимали характер своих детей.
Девушка выглядела воплощением святой Мадонны. Она положила на подушечку стройные руки. Я мгновение смотрел на лабиринт сложных линий, затем с изумлением взглянул на спокойное и самодовольное лицо этой девятнадцатилетней красавицы. Она уже не казалась мне безгрешной. И тут я сделал ошибку.
Решив, что мать знает о проблемах дочери и что эта девушка пришла ко мне за советом, я воодушевленно и бодро описал картину ее недавнего разрыва с возлюбленным и предупредил о грозящем позоре, тень которого уже нависала над ней. Смущение и жалость заставили меня замолчать. И я правильно сделал, что скрыл остальное, поскольку в следующий миг ее властную мать едва не хватил апоплексический удар. Увидев разгневанное и покрасневшее лицо матроны, я понял ошибку и с сочувствием взглянул на девушку. Однако та спокойно натянула на руки перчатки и с презрением сказала:
– Маменька! Вы привели меня к какому-то мошеннику!
На секунду я действительно поверил ее словам. Затем разразился шторм, и величественная мать высказала все, что она думала обо мне и моем искусстве. После этого она, как вихрь, покинула комнату.
В тот день я был выбит из колеи. Я не мог ошибаться в толковании линий, но мой промах заключался в недооценке клиентов. Более того, эти дамы могли создать мне губительную репутацию. В каждом доме, где побывает властная мать, в каждой аптеке и булочной она отныне будет рассказывать всем и каждому, как я пытался «оболгать» ее дочь.
Чуть позже в одной из утренних газет промелькнуло сообщение, что эту милую девушку, вполне известную актрису, арестовали за подделку чека. Опозоренный муж оставил ее на произвол судьбы и уехал из Англии. Через несколько лет мы с ней случайно встретились, и я оказал ей некую значительную помощь.
Глава 6. Встреча с Сарой Бернар [5] и описание ее руки
Легендарная Сара Бернар. Снимок 1877 года
Конечно, после этого случая весь Лондон заговорил обо мне и наплыв посетителей стал настолько большим, что люди записывались на прием за недели вперед. Я всегда вспоминаю это время с приятными чувствами.
Однажды вечером ко мне зашел некий джентльмен и спросил, могу ли я поехать с ним на встречу к леди, чьи руки, по его словам, должны были вызвать у меня огромный интерес. Я согласился, и мы отправились в дом, стоявший в сквере близ леса Святого Джона. С меня взяли обещание не задавать никаких вопросов. Признаюсь, я очень нервничал, когда после некоторого ожидания дверь в конце коридора открылась и ко мне вышла леди, чья голова и лицо были скрыты под черной кружевной мантильей. Она положила руки на бархатную подушку, которую я разместил под электрическим абажуром.
Да, это действительно были руки! Их знаки и линии очаровали меня. Я даже не знал, что сказать. Меня переполняло нервозное возбуждение. Дама то и дело восклицала: «Mon Dieu, comme c'est bien vrаі [6]». Затем после описания лучезарной славы и успеха, триумфов и успешно выигранных тяжб я обрисовал ей конец жизни, затухание многочисленных ламп помыслов и желаний, медленный спуск с холма амбиций и то, что казалось трагическим финалом.
Она отдернула белые руки. Раздались тихие рыдания. Затем вуаль была отброшена, и я узнал великую Сару. Ее удивительные глаза смотрели прямо на меня.
Я не хотел бы в этих грубых набросках прошлого рассказывать вам о моих чувствах и эмоциях. Но должен признаться, что на том этапе моей необычной карьеры я почувствовал вспышку гордости за общение с единственной Бернар – особенно, когда она одним из самых сладких голосов повторяла вновь и вновь по-французски:
– Это один из самых чудеснейших феноменов, которые я когда-либо встречала. Как мило! Очень мило!