К моменту капитуляции крепости г-жа де Ментенон, по-видимому, попросила позволения удалиться; король крикнул: «Носильщиков мадам!» Они подошли и унесли ее. Менее чем через четверть часа король тоже удалился, а с ним герцогиня Бургундская и почти все бывшие там. Иные многозначительно переглядывались и толкали друг друга локтями, а потом даже стали шептать друг другу на ухо: люди не могли прийти в себя от того, чему они были свидетелями. Такое же впечатление это произвело и на стоявших внизу: солдаты и те спрашивали, что это был за портшез, к которому ежеминутно наклонялся король; пришлось даже осторожно пресекать разговоры среди офицеров и недоумение в войсках. Можно представить себе, что говорили иностранцы и какое впечатление произвело на них подобное зрелище. Оно наделало шума по всей Европе и породило не меньше толков, чем сам лагерь в Компьене, со всей его пышностью и небывалым великолепием. Впрочем, г-жа де Ментенон крайне редко появлялась в лагере, а когда бывала, оставалась в карете с несколькими приближенными дамами; раз или два она навестила маршала де Буффлера и видела чудеса его щедрости.
В последнем величественном акте этого спектакля было представлено сражение между первой и второй полными линиями, стоявшими друг против друга. Г-н де Розен, первый генерал-лейтенант лагеря, выступал против маршала де Буффлера, под началом которого находился в качестве генерала герцог Бургундский. Король, герцогиня Бургундская, принцы, дамы, весь двор и множество любопытных присутствовали при этом представлении-король и все мужчины верхом, дамы в каретах. Исполнение было превосходным в каждой своей части, и длилось все долго; когда же пришло время второй линии податься и отступить, Розен никак не мог решиться на это, и оттого все очень затягивалось. Г-н де Буффлер неоднократно указывал ему от имени герцога Бургундского, что пора, но Розен пришел в ярость и не подчинился. Король, сам установивший распорядок, смотрел, как по полю скачут туда-сюда адъютанты, очень смеялся и сказал: «Розен не любит играть роль побежденного». В конце концов он сам приказал ему кончать дело и отступить. Розен подчинился, но с большой неохотой, и несколько резко говорил с королевским гонцом. Это послужило предметом разговоров при возвращении и на весь вечер.
Наконец после взятия укреплений, всевозможных имитаций военных действий и бесконечных смотров король в понедельник 22 сентября отбыл с теми же спутниками из Компьеня в Шантийи, где пробыл весь вторник, а в среду прибыл в Версаль — к великой радости всех дам, сравнимой лишь с их стремлением участвовать в этой поездке; в Компьене с королем они не обедали и герцогиню Бургундскую видели так же редко, как в Версале, притом каждый день им приходилось ездить в лагерь, так что тяготы показались им куда большими, нежели удовольствие, а тем паче отличия, каких они имели в виду добиться. Король, чрезвычайно довольный прекрасным видом войск, которые все были заново обмундированы, и всевозможными украшениями, какие только смогли придумать их командиры, велел уезжая раздать в награду всем капитанам кавалерии и драгун по шестьсот франков, а в пехоте по триста; по столько же он велел дать и майорам каждого полка, а также сделал некоторые пожалования в гвардии. Маршалу де Буффлеру он подарил сто тысяч франков. Все вместе это составляло много, но для каждого было как капля воды. Не осталось ни одного полка, который не пришел бы в упадок на долгие годы, включая и солдат, и офицеров; что же до маршала де Буффлера, прошу представить, что значила эта сотня тысяч франков в сравнении с великолепием, невероятным для всякого, кто его видел, которым он потряс всю Европу благодаря сообщениям иностранцев, каковые были ежедневными тому очевидцами и не могли поверить своим глазам.