По ходу следования обоз не раз подвергался нападениям ямудов[37]. В первой же перепалке казаки отбили у них несколько лошадей. Я пересел на одну из них – послушную, с мягким туркменских седлом, – и остаток пути до Тургая (почти две недели) без труда проделал верхом.
Наш маршрут пролегал через уездный город Иргиз, где находился штаб военного губернатора, в распоряжение которого отныне поступала наша группа[38]. Здесь, рядом со зданием штаба, мы установили вторую радиостанцию, после чего, не мешкая, двинулись дальше.
Тургай, хоть и считался административным центром края (с областным правлением, православной церковью, ремесленным училищем, русско-киргизской женской школой и военным лазаретом), производил впечатление совершеннейшего захолустья. Всех жителей (русских, киргизов и татар) от силы тысячи две. Мы немедленно занялись устройством радиостанции, и вскоре установили связь с Иргизом и Челкаром. На этом я счёл свою миссию выполненной и стал собираться в обратный путь. Однако покинуть город оказалось намного сложнее, чем до него добраться. Прибытие столичных военных (и не просто военных, а инженеров, подаривших здешним обитателям, годами жившим без новостей, чудо радио) произвело в городе настоящий фурор. Местная знать буквально засыпала нас приглашениями на балы и обеды. Мы переходили от стола к столу, едва успевая менять сорочки, и через две недели такой жизни я понял, что либо сойду с ума, либо сопьюсь. Связавшись по радио с губернатором, я запросил разрешение вернуться в Иргиз, но получил отказ. «Возвращаться в одиночку запрещаю, – принял ответную депешу телеграфист. – Прислать сопровождение в данный момент не могу». Далее мне предлагалось ждать до весны, когда ожидалось подкрепление. До весны? При том, что ещё даже январь не кончился? Я решил сам подыскать себе «сопровождение».
В областном правлении мне посоветовали проводника из местных, который уже не раз выполнял подобные поручения. (Несмотря на это, полного доверия к нему не было, и местные власти взяли в заложники его брата, пообещав, что отпустят его, как только получат известие о моём прибытии в Иргиз.) Там же, в правлении, мне выдали трёх лошадей – для поклажи, для проводника и для меня. Я вновь телеграфировал губернатору, сообщив о принятых мерах и о своём намерении покинуть Тургай. В ответ пришла короткая депеша: «Запрещаю».
Поскольку в подчинении военного губернатора наша группа находилась временно и поскольку дисциплина в армии в тот период, в целом, была весьма слабой, я решил, что ничем не рискую, если отправлюсь в Иргиз самовольно. Я планировал выйти из Тургая, как только стемнеет, и идти всю ночь, а с восходом солнца найти укрытие и отоспаться. Проводник уверял, что не раз совершал подобные переходы и опасности они не представляют. Однако офицеры из группы принялись меня отговаривать, справедливо полагая, что если со мной что-нибудь произойдёт, всем им угрожает взыскание. Когда уговоры не подействовали, они сменили тактику и потребовали отходную в надежде, что алкоголь сделает меня более сговорчивым. Но я твёрдо решил не отступать от своего плана и, выпроводив последних гостей в четвёртом часу утра, тронулся в путь.
Рассвет застал нас с проводником посреди степи. Едва мы успели свернуть с дороги в поисках укрытия, как были окружены отрядом конных туземцев. Переговорив о чём-то с проводником, они повели нас к своему хану. Тут я, пожалуй, впервые пожалел, что не дождался губернаторского «сопровождения».
Под конвоем мы прибыли к месту стоянки племени, уставленному множеством чёрных войлочных шатров. Возле самого большого из них мне приказали спешиться и войти внутрь. Там явно шло какое-то важное совещание: человек двадцать сидели кругом, кто на корточках, кто по-турецки, слушая пожилого туркмена с длинной белой бородой. При моём появлении старик смолк, и все головы разом повернулись в мою сторону.
38
С 1867 года в соответствии с новым положением об управлении Туркестанским краем, утверждённым высочайшим указом, главой Туркестанского края являлся назначаемый царём генерал-губернатор. В его руках находилась как административная, гражданская власть, так и военная. Области находились в ведении военных губернаторов, назначаемых и увольняемых военным министром по согласованию с генерал-губернатором края.