— Волнуются за тебя.
— Понимаю. Но я не могу постоянно сбегать и врать. Меня рано или поздно поймают.
— А ты скажи им, что не одна гуляешь и со мной тебе бояться нечего.
— Ой, нет. Про тебя точно говорить не стоит.
— Почему?
— Ты только не обижайся, ладно? Но мама сказала, что ты шпана, и велела мне держаться от тебя подальше…
Дато тяжело вздохнул. Он уже привык к тому, что матери многих ребят велят своим чадам держаться от него подальше. Но его раньше это не трогало. Более того, он немного гордился тем, что его считают опасным малым. Но то было раньше, а сейчас…
— Я и сама знаю, что ты хулиган, — продолжала Маша. — Еще и драчун, как сегодня выяснилось. Но я уверена, что ты не причинишь мне вреда.
— Конечно, нет.
— Поэтому я буду с тобой дружить. Только нам надо выработать стратегию.
— Чего? — переспросил Дато. Значения последнего слова он не знал.
— Объясню, если ты съешь мой пончик, — улыбнулась Маша.
— Не понравились?
— Очень вкусно. Но я не могу есть столько, сколько ты. Ну, что? Поможешь?
— Запросто…
И он с аппетитом принялся за Машин пончик.
— А теперь про стратегию. В переводе с древнегреческого это слово означает — искусство полководца. То есть это военная наука.
— Понял. Ты имела в виду, что надо разработать план действий.
— Точно! Ко мне ты приходить не можешь. К тебе меня тоже не отпустят. Придется что-то придумывать.
— Например?
— У тебя сестры нет?
— Только братья. А что?
— Жаль, я могла бы познакомить ее с мамой и наврать, что это моя подруга, которая будет меня обучать грузинскому языку.
— Мы можем попросить любую девочку представиться твоей подругой.
— Но только из вашего двора. Потому что мама будет меня встречать и провожать первое время, пока не убедится, что волноваться не о чем и меня никто по дороге не съест. Это первый вариант. Второй. Мы запишемся с тобой в один кружок, неважно какой, все равно прогуливать…
— Маша, какой кружок? Туда записываются в начале осени.
— Точно! — Она шлепнула себя ладонью по лбу. — Значит, надо искать девочку. Есть в вашем дворе подходящие? Чтоб надежная и производящая хорошее впечатление на родителей?
— А может, просто вот как сейчас будем встречаться? Когда твои мама с папой на работе.
— Нет, так мы будем встречаться, чтобы гулять, играть. А занятия — дело серьезное. Тебе за два с половиной месяца надо так меня подготовить, чтоб я без труда говорила и читала.
— Почему два с половиной? — не понял Дато. — До первого сентября гораздо больше времени.
— Да. Но я на месяц уеду в Москву к бабушке. И на две недели с мамой в Батуми. Вот и считай.
Дато погрустнел. Он Машу не будет видеть полтора месяца!
— А это что у тебя? — услышал он ее голос.
— Где? — встрепенулся Давид.
— Вот. — И она указала на нагрудный карман рубахи, где лежала сложенная в несколько раз «Пионерская правда».
— А… Это газета.
— Я вижу. Зачем она тебе?
— Тут рассказ моего брата напечатан.
— Твой брат пишет рассказы?
— Не только. Еще картины. Он очень талантлив.
— Ой, а покажи…
Дато вытащил газету, развернул, расправил. Она уже изрядно потрепалась, сгибы протерлись, но текст был читаем. И фото можно было рассмотреть. На нем Зура, как всегда, был чуть угрюм, но очень симпатичен. Фотограф удачно выставил свет и выбрал ракурс, и во взгляде брата читалась мечтательность, которая украшала его лицо.
— Зураб Ристави твой брат? — воскликнула Маша.
— Да, — растерялся Дато. — Ты его знаешь?
— Слышала о нем. Он ведь еще и великолепно рисует?
— Я тебе сразу сказал об этом.
— В журнале «Юный художник» была статья о Зурабе с фотографиями.
— В школе проходила выставка его работ. И журналистка из Москвы взяла у него интервью. Обещала прислать экземпляр, но не сдержала слова. Мы решили, что статья не вышла.
— Вышла. Я читала. И внимательно рассмотрела фото, на них он сам и три его работы. Все очень талантливые, я оценила. Мама тоже. Она сама прекрасный рисовальщик. И живописью интересуется. В семь лет меня в художественную школу записала. И стала покупать мне книги с репродукциями известных мастеров и выписывать специализированные журналы. Только я всего год прозанималась. Поняла, что хочу быть актрисой, а не художником, и отправилась в драмкружок.
— Журнал сохранился?
— Да. Но он в Москве, у бабушки. Когда поеду, привезу обязательно. — Она повернула газету к себе, пробежала глазами по странице. — Он хорошо знает русский, да?