В ту же ночь мне приснился сон. Сон был красочный, разноцветный, с удивительно точной детализацией. На дворе лето. Мы с бабкой Люсей стоим в Горелово у высоких берез на нашем участке. Я вижу зеленый забор нашего участка и свою песочницу. Все привычные вещи на месте. И вдруг я откуда-то узнаю, что распространяется газ, хотя не вижу его и не слышу. Противогазов у нас нет, и появляется ощущение, что все противогазы находятся в метрополитене, а в пригороде метрополитена нет. Мы ложимся на землю и умираем. Ничего не происходит, потому что я понятия не имею, как это – умирать. Но точно знаю, что сейчас мы умрем. Прилетает вертолет, оттуда на нас долго смотрят злые американцы в противогазах и потом улетают. Я просыпаюсь от страха.
А у нас – тихий час…
В старшей группе детского сада половина детей уже не спит днем, а лежит, зажмурив глаза. Мы спим на раскладушках, которые разбираем перед сном. В разные дни они собираются и разбираются в разной очередности: ты каждый день спишь на своей раскладушке, но в разных углах комнаты. Раскладушки мы опознаем по пижамам и ночным рубашкам, которые лежат под подушкой. У меня оранжевая ночная рубашка в горошек, а у Лешки Перчука – зеленая пижама с мишками. Я люблю, когда моя раскладушка чудесным образом оказывается у аквариума, тогда можно весь тихий час наблюдать за рыбками.
Иногда мы придумываем игры. В тот раз заводилой была я. А что? Это очень интересная игра – снимать и надевать трусы под одеялом, кто быстрее, при этом так, чтобы не заметила воспитательница. Тогда к нашей молодой воспитательнице пришел кавалер – военный, и они пили чай, пока дети «видели десятый послеобеденный сон». Раз пять я победила, прежде чем мы попались. На шестой раз воспитательница, услышав возню одного из членов нашего преступного сообщества, сдернула одеяло и обнаружила, что её воспитанник «спит» со спущенными до колен трусами. Не знаю, что она подумала по этому поводу, но «преступник» был жестоко наказан шлепками по заднему месту и поставлен в угол. Истории не известно, что было бы, если бы воспитательница обнаружила, что полгруппы «спит» точно в таком же виде.
Шуба
В 70-80 годах в историческом центре Ленинграда во многих домах не было горячего водопровода. Как ни странно, но «огорячивание» дореволюционного жилого фонда было завершено в конце 80-х годов, когда даже продукты питания в Ленинграде продавали по талонам. Спасались хлоркой. Запах хлорки для меня родной с детства. Ею пахло дома и в детском саду. Особенно сильно распространялся этот запах по коммунальной квартире, когда Бурунчановы кипятили постельное белье своих детей, количество которых с каждым годом прибавлялось, пока не было доведено до победной цифры восемь.
По выходным мы ходили в баню на Курскую улицу. В бане обслуживались два женских отделения: душевое и люкс. В душевом были, естественно, кабинки с душами, а в люксе – маленькие отсеки с обычными ваннами, которые сейчас имеются в каждой квартире. Мама брезговала ходить в люкс, говорила, что, сколько ни мой эти ванны, сифилис не выветрится. Мне всегда было интересно, что такое сифилис. В душевом отделении нам выдавали алюминиевые шайки. Это очень смешное слово, ведь бандиты тоже сколачивают шайки. В бане мне всегда надевали тонкие резиновые калоши. Объяснялось это тем, что мама боялась «грибка». Я видела до этого грибки – подосиновики, подберезовики и белые, их привозила бабка Люся из Горелово, чтобы варить из них вкусный суп, и мне очень хотелось вырастить грибок на ноге, поэтому я снимала калоши по поводу и без повода.
Но был при хождении в баню один неприятный момент. Мы жили на Обводном канале, а баня, как я уже говорила, находилась на Курской, следовательно, после помывки нужно было шлепать около километра домой. Для того чтобы я не простудилась на обратном пути, даже в мае на меня надевали черную плюшевую шубу и мохеровую вязаную шапку темно-бурого цвета. При этом я чувствовала себя инопланетянкой, когда проходила мимо детей, играющих во дворе в одних футболках и трениках. Однажды, во время такого моциона, я встретила своего товарища по детскому саду. Но он оказался совсем не товарищем, потому что крикнул на всю улицу: «Юлька, ты что, дура?! Зачем ты шубу надела?»