— Сор! Идём, эти не полезть! — скомандовал транникиец.
Речушка была неширокая и неглубокая, с каменистым дном. Мы ехали в ней, а вода доходила до бедер. Марти вышагивал рядом и постоянно фыркал. Было видно, что кошаку даже в таком обличье вода не по душе. Но зато спаслись. Меня захватила эйфория, и, подставив лицо теплым лучам солнца, я улыбался как дурак.
Глава 22
Нас прилично потрепало. У меня болело все что только может болеть, но особенно донимала спина. У Риси с непривычки затекли ноги. Он так же, как и я никогда не ездил на лошадях. Араб постоянно черпал ладонью воду и умывался, видимо свежие шрамы на лице и руках доставляли ему немалый дискомфорт. Но сложнее всех приходилось Леху. Он постоянно вставал на стременах и держался за ногу. Чувствую, хромать в ближайшие несколько дней он будет больше обычного. У нашего мастера в минуты опасности словно вырывались наружу скрытые резервы и от хромоты не оставалось и следа. Жаль, что за это потом приходилось расплачиваться болью.
Повезло, что вода в речушке была теплой, но холод все равно подступил ближе к вечеру. Как раз тогда, когда русло начало уходить из-под ног. Мы решили выбираться. Пять часов в воде — это слишком. Сами валились от усталости, про лошадей вообще молчу. Ну хоть воды напились и остудились.
Здесь с одной стороны был каменный высокий обрыв, а с другой подступали солнечные поляны в обрамлении соснового бора. Туда-то мы и вылезли. От реки решили далеко не уходить, развели костер, благо сушняка тут было навалом и, раздевшись до гола, повесили одежду сушиться на жерди, которые воткнули в землю. Даже наш транникийский друг не держался особняком, а сидел на траве поблизости, смотря вдаль, подставляя загорелую спину последним лучам солнца.
— Кархабин, — пояснил нам Лех, глядя на случайного попутчика.
— Кто? — не поняли мы.
— Кархабин из Кхонского княжества. Воин то бишь. Его земли захватили эльфы. Те, кто выжил стали искать счастья в других местах.
— А я думал за свои земли принято мстить, — усмехнулся Рися.
— Когда прийти тот, кто приносить достойный смерть Эльф Лейдарский, я встать с ним рядом и положить на это свой жизнь. А пока таких нет, я копить злость в свой сердце, — с акцентом проговорил кархабин.
— Да что ты говоришь?! Поэтому похищаешь невинных людей и отдаешь их палачу на растерзание?! — взбесился я.
— Боль делать из мальчишки мужчина, — философски заметил недоделанный поэт.
— Отдать бы тебя нашим яжматерям на растерзание.
— Мать желать сын быть сильный, и с поднятой голова переносить тягота. Если не желает, не мать она.
— Да охренеть? Кто тебе эту чушь сказал?
— Моя мать перед тем, как ей отрубить голова, — кархабин повернулся и вперился в меня взглядом.
— А моя мать хотела, чтобы я нашел нормальную работу и был честным человеком. Нет честности в похищении людей.
— Я работать, получать много золота. Есть золото, есть еда, хороший оружие, женщины…
— А сам ты при этом гад и падла подзаборная, — выплюнул я.
Мужчина встал. Лех поднял руку, призывая нас к спокойствию. Нет, он бы меня, конечно, уделал, но до драки дело не дошло: из леса появился Марти, таща в зубах оленёнка.
— Надо подкрепиться, — радостно сказал Лех, поднимая с земли нож — оружие разложили рядом на всякий случай.
Марти превратился обратно в полосатого котика и улёгся на травку поближе к костру. Устал бедняга.
— Какой странная зверь. Преданный и сильный. Где взял?
— В Караганде! — огрызнулся я.
— Не знать, где это, — рассеянно ответил не то транникиец, не то кхон.
Я же, пытаясь показать, что мне до лампочки его познания в географии, уселся рядом с Марти и подтянул к себе сумку. Насчёт лейдарской писанины я не переживал. Было совершенно плевать, что с ней сталось после водных процедур, а вот состояние моих заметок беспокоило.
Баночка с чернилами осталась нетронутой, как и перья, а вот книга насквозь промокла, листы вздулись, чернила потекли. Черт! Я чуть не заплакал с досады, остановило только то, что настоящие мужики не плачут. Чушь собачья. Настанет момент, и рыдать будешь, но я не собирался показывать эмоции, особенно перед этим.
Раскрыл книгу и положил поближе к костру. Вроде местами можно различить мою писанину. Вдруг удастся прикупить ещё одну пустую книгу и переписать по памяти то, что кануло в небытие в долбаной реке. Затем я достал книгу эльфа, чтобы повесить сумку посушиться, но, дотронувшись до обложки, не поверил своим рукам. Вода ее совершенно не тронула!