Глава 23
Боров попросил господина Оллина проводить нас до казармы и наказать дежурным выделить комнату. Сам он, кряхтя, вышел провожать на порог. Я огляделся, но Марти нигде не увидел. Опять смылся засранец! Хотя сейчас я был скорее рад этому: нечего свиньям задавать лишние вопросы. А Марти для этого мира животинка слишком приметная.
Распрощавшись с хозяином сего оплота безнравственности и свинства, мы направились к казармам вслед за стариком.
Господин Оллин по дороге размышлял о жизни на границе вдали от цивилизации. Сетовал, что везти ему в приют аж целых три младенца. Кормить их придётся одной матери, которую потом отправят обратно под конвоем. Рабыня, ничего не поделать. Я начал проникаться уважением к старику. Говорил он об этом с сожалением, и явно был за отмену рабства, но ничего поделать не мог.
В казармах нас встретил заспанный и нетрезвый вояка с пивным брюхом и трёхдневной щетиной. Выделил комнату на первом этаже. Комната господина Оллина была в конце коридора, куда я за ним и направился. Остальные остались и принялись готовится ко сну.
Комнатка старика больше походила на коморку два на два метра. Узкая кровать, стол и колченогий стул — вот и все убранство, не считая холщевого мешка, что одиноко стоял в углу.
— Сейчас, я быстро, — сказал господин Оллин и сел на стул.
Он зажёг свечу, взял сложенный лист желтой плотной бумаги, развернул его. Это оказался пустой лист формата примерно А3. Чернильница и перо лежали тут же на столе. Обмакнул перо в чернила и, наклонившись так низко, что почти доставал крючковатым носом до бумаги, он начал выводить кривые линии.
Я стоял рядом и терпеливо ждал пока закончит. Что удивительно, сон как рукой сняло. Мне было чертовски интересно, где мы и где гребаный Лейдар. Опять я словил странное ощущение, когда, рисуя очередное государство, Оллин написал его название непонятными закорючками. Взгляд мой расфокусировался, а потом я тряхнул головой и увидел уже русские буквы. Надпись гласила «Гинвиндел». Ого, туда нам и надо!
Рисовал он действительно быстро, и вскоре вручил мне карту. Я постоял с минуту рассматривая ее, да и чернилам надо было подсохнуть.
— Значит, Лейдар тут, — я указал на обширные южные земли.
— Все верно, молодой человек. Да вы, наверное, в курсе, что эльфы жили в Валлестине, а потом захватили много территорий, но первым пал Лейдар. Они перенесли туда свою столицу, в знак победы над лейдами, хотя никакой победы и не было. Лейды просто покинули свой дом, после разрушения Ильманы. Но эльфийской королеве нужна была кровь, и она не остановилась. Сея хаос и разрушения, при поддержке своих верных воинов, продолжила кровавый путь дальше. Эх, а потом вернулся эльфийский король и, думаю, она пожалела о своей преданности и мести.
— Почему? — на самом деле я ничего не понял, а спросил просто из вежливости.
— Она отомстила за якобы смерть владыки, но любовь находит всех и, когда она собиралась посадить рядом с собой на трон нового избранника, своего верного и преданного эльфийского князя, вернулся король. Он убил ее возлюбленного и женился на ней. До разрушения столицы она была всего лишь невестой, но второй после него в очереди на эльфийский престол. Фактически сестрой, хотя у эльфов с родственными связями все очень запутанно. Доподлинно известно, что она сирота и глава своего рода.
— Да, не повезло ей, — покачал я головой, хотя жалости не испытал.
— Не повезло вдвойне. Говорят, Клемиан вернулся другим. Не похожим на эльфов, и только демонстрация магических сил заставила их поверить в то, что это действительно он.
— Не понял, а каким же он вернулся?
— Кто же знает? Сам он на поля сражений не суется, а сидит в своем замке, колдует. Оргашит слабеет. Может и узнаем скоро. Поговаривают, он заключил сделку с демоном скалистых островов, и уже не тот, кем был раньше. Ни физически, ни духовно. Ну идите мил человек. Чем смог, тем помог, — внезапно попрощался старик.
— Спасибо огромное, вы и вправду очень помогли. Даже не знаю, как вас благодарить, — улыбнулся я.
— Да мне ничего и не надо. Надеюсь, карта вам поможет.
— Ещё бы!
Я распрощался с господином Оллином, и направился в комнату к друзьям.
Там стояло пять коек с дырявыми шерстяными одеялами. Хашим уже дрых, засунув руку под подушку. Я бы поспорил на что угодно, что там он держал кинжал. Рися с Лехом не спали, ждали меня тихонько переговариваясь, а на руках у Риси сидел Марти.
— Смотри кто пришёл, — улыбнулся друг. — Начал выть под окном, пустили. Где был, не признается.
— Охотился, — улыбнулся я.