Итак, Месье де Помпонн, получив поручение разговаривать с Послами Голландии, пожелал дать им объясниться, дабы выслушать сначала их предложения Королю — но они ему возразили, что это Его Величеству принадлежит право самому изъявить им свою волю, а они уж затем отдадут рапорт об этом Правительству; отсюда было столь недалеко до Гааги, что они получат ответ тотчас же, в том роде, что дела ни в коем случае не будут затягиваться. Два молодых человека, или подкупленные врагами де Вита, или, может быть, взбудораженные слухами, что распространялись к его невыгоде, атаковали его в то же время, как он выходил из Совета в сопровождении одного лакея, и нанесли ему несколько ударов шпагами, ни один из которых не оказался смертельным. Эти удары не были даже слишком опасны, ни одни, ни другие, в том роде, что он недолго оставался в постели. Одного из тех, кто совершил нападение, схватили. Был вынесен его приговор, и он был казнен, тогда как другой избежал такой же кары бегством.
/Смерть братьев де Вит./ Это покушение обескуражило друзей Пансионера. Тем не менее, так как его брат был посажен в тюрьму, дабы тот очистился от нескольких обвинений, выдвинутых против него, он явился его там повидать, а кое-какое соседнее население немедленно там сгруппировалось; они выкрикивали, якобы надо умертвить этих двух братьев, кто решились не только убить Принца д'Оранжа, их Штатгальтера и их Покровителя, но еще и отдать их страну Французам. Эти речи произвели тем большее впечатление на сознание других, что Послы, какие были в лагере Короля, дали знать через одного из них, что они не добьются мира от Его Величества, кроме как на условиях, настолько невыгодных для них, как если бы они все стали почти рабами. Маркиз де Лувуа действительно сказал Гротиусу, кто был во главе этих Послов, что кроме голландского Брабанта, какой им потребуется уступить Королю, они ему еще должны выплачивать определенную подать во всякий год и оплатить затраты на войну. Король Англии требовал никак не меньше со своей стороны; в том роде, что если бы Республика смогла решиться на удовлетворение этих требований, можно было бы сказать — ей потребовалось бы всего шесть недель, дабы упасть от самого высокого блеска славы, в какой она пребывала прежде, до состояния, достойного жалости и сострадания. Итак, каждый возмущался этими предложениями, а ответственность за них сваливали на ошибку Жана де Вита, потому как это он предложил отправить этих Послов; группа мятежников настолько разрослась в самое короткое время, что они оказались способны окружить тюрьму. Они вышибли ее двери ударами тяжелых молотов и направились истреблять этих двух братьев, кто подбадривали один другого до самой смерти, поскольку шум, какой они услышали перед дверью, слишком хорошо их оповестил, чего они должны ожидать; это помогло им вынести страдания с большей твердостью. Эти взбесившиеся затем схватили трупы и повесили их за ноги на месте перед живорыбным рынком, где обычно свершалось правосудие.
Больше не говорили о Мире после этого. Послы, находившиеся в лагере Его Величества, были отозваны, а Принц д'Оранж начал с этого дня становиться всемогущим в Республике; он заставил отменить Эдикт, по какому Должности Штатгальтера и Адмирала были объявлены несовместимыми. Он уже был облечен одной, как я говорил выше, теперь он велел облечь себя и другой, несмотря на то, что этот Декрет был выпущен по смерти его отца, а Жан де Вит всего-навсего возобновил его ради собственной безопасности. Всем друзьям Пансионера пришлось много выстрадать, когда он умер. Те, кто находились на публичных Должностях, были смещены, или же сами подали в отставку. Гротиус спасся в Антверпен, где он не был слишком уверен в своей безопасности, потому как Испанцы, подкупленные Принцем д'Оранжем, были совсем готовы объявить себя на стороне этого принца и выдать его; он покинул этот город и удалился в такие места, где его враги не пользовались бы никакой властью.