Н. Г. Чернышевский в политических обозрениях для «Современника» уделял много внимания военной тактике Гарибальди, внимательно следя за продвижением волонтеров, начиная с ломбардской кампании 1859 г. Великий русский революционный демократ радовался успехам гарибальдийцев и огорчался по поводу их временных поражений. Когда в мае 1859 г. во время австро-франко-итальянской войны командование пьемонтской армии поставило отряд Гарибальди на особенно тяжелый участок фронта в Лонато и в Трепонти, не обеспечив его ни оружием, ни продовольствием, Чернышевский писал, что Гарибальди специально ставят в такие условия, чтобы его погубить[502].
Интересно отметить: такую же оценку этому факту дали Маркс и Энгельс. По многим другим вопросам национально-освободительного движения в Италии и деятельности Гарибальди мнение Чернышевского и Добролюбова совпадает с мнением Маркса и Энгельса.
С большой теплотой и гордостью Чернышевский отзывался о гарибальдийской «Тысяче»:
«…эти тысяча человек — люди, закаленные в битвах, отборнейшие солдаты, каких только можно найти… ни один из них не отступит шага, ни один не сдастся в плен, каждый будет сражаться до последнего дыхания и дорого продаст свою жизнь»[503].
В своих обзорах Чернышевский не раз отмечал глубокую разницу между политикой Кавура и политикой Гарибальди в борьбе за объединение Италии: «…вражда Кавура и Гарибальди — это вражда двух партий, из которых одна полагает, что для создания итальянского единства и величия надобно действовать революционным путем, другая надеется держаться только с разрешения императора французов»[504].
Будучи целиком на стороне Гарибальди, Чернышевский все же сумел подметить слабости движения, возглавляемого им, прежде всего недостаточное участие народных масс[505] как следствие ошибочной политики республиканской партии по аграрному вопросу. В случае поражения движения, указывал Чернышевский, «страшная судьба ждет патриотов Италии» от мести реставраторов. «Победить реакцию… вы можете только усвоив себе стремление массы низших бедных, темных соотечественников поселян и городских простолюдинов, — писал он, как бы обращаясь к Мадзини и Гарибальди. — Или примите в ваши программы аграрные перевороты, или вперед знайте, что вы обречены на погибель от реакции»[506].
В этих словах заключается основное в критике русскими революционными демократами Гарибальди и республиканской партии.
Свою точку зрения об итальянских событиях Чернышевский и Добролюбов отстаивали в спорах с русскими либералами, которые всячески превозносили дипломатию Кавура и порицали Гарибальди, республиканцев. Либеральные публицисты вели резкую полемику с Чернышевским и Добролюбовым по поводу их статей о событиях в Италии. Так, М. Н. Катков упрекал Чернышевского за одобрение им деятельности Гарибальди, а М. Капустин, стараясь принизить роль Гарибальди, писал, что последний — «только орудие в руках» Кавура[507].
Последовательное отстаивание демократических интересов, правдивое освещение итальянских событий русскими революционерами-демократами дали свои плоды. По свидетельству известного издателя и общественного деятеля Л. Ф. Пантелеева, Гарибальди «быстро завоевал себе популярность во всех концах необъятной России»[508].
Интересный факт о популярности Гарибальди среди русского народа приводит Герцен в письме к Гарибальди от 21 ноября 1863 г., ссылаясь при этом на сборник «Материалы к истории освобождения крестьян». Один извозчик в Петербурге, услышав о предстоящем освобождении крестьян, усомнился в этом и сказал своему седоку: «разве уж когда приедет господин Гарибардов». Герцен указывает, что на Украине и в Польше народ ждал Гарибальди[509].
Об аналогичном суждении простых людей о Гарибальди рассказывает в своих воспоминаниях известный русский революционер П. А. Кропоткин:
«„Если Гарибалка не приедет, ничего не будет“, — говорил как-то в Петербурге один крестьянин моему товарищу, который толковал ему, что скоро „дадут волю“. И так думали многие…»[510].
Популярность Гарибальди в России побудила либеральную и консервативную печать изменить свое отношение к народному герою. Н. Г. Чернышевский подверг резкой критике тех писак, которые ранее называли Гарибальди разбойником, а после его славных побед на юге Италии начали преклоняться перед ним[511]. Вот как вынуждены были сообщать о Гарибальди даже реакционные «Санкт-Петербургские ведомости», считаясь с настроением широких читательских кругов: