— Хотите, я помогу вам с ангажементом на несколько вечеров в Инсбрукском городском театре?
— Вы художественный руководитель или директор театра? — удивилась я.
Он усмехнулся:
— Ни то ни другое, но у меня есть деньги, чтобы арендовать театр, и я убежден, вы будете иметь большой успех.
На что я сдержанно ответила:
— До этого еще далеко, нужно много лет учиться.
— Вы играете в теннис? — поинтересовался он. Я ответила утвердительно. Вечером он пригласил нас с Гертой на ужин в необычный ресторан с рыбным меню. Герта была непривычно раскованной. Этот мужчина ей явно понравился.
С той поры мы стали неразлучными друзьями. Гарри отлично играл в теннис, и мы ежедневно бывали на корте. Скоро выяснилось, что он симпатизирует мне, а не Герте, но я не разделяла его чувств.
И вот отпуск подошел к концу. В последний день Зокаль спросил меня напрямик, не выйду ли я за него замуж. Я всегда испытывала неловкость, когда в меня влюблялся мужчина, а я не могла ответить взаимностью. Но Зокаль не переставал надеяться; он, кажется, решил бороться за меня.
Когда мы вернулись домой, выяснилось, что мои родители еще в Бад-Наухайме, родители Герты тоже пока в отпуске. Нам повезло. Лишь много лет спустя мы поведали своим близким о наших приключениях.
Конкурс красоты
В залах для праздничных мероприятий берлинского Зоологического сада устраивали конкурс красоты. Отец проводил конец недели на охоте, так что мы с матерью могли посетить это шоу. Она сшила мне красивое серебристо-зеленое шелковое платье, отороченное белыми лебедиными перьями. На тумбах для объявлений можно было прочесть, что в конкурсе примут участие звезды экрана и среди них Ли Парри,[35] известная в то время киноактриса, яркая блондинка родом из Мюнхена. Театр и кино манили меня все больше и больше, а ведь я воспитывалась в строгих бюргерских правилах.
Залы оказались переполнены, пришлось протискиваться сквозь толпу. Никакого удовольствия это мероприятие, казалось, не предвещало. Все наступали друг другу на ноги, а то и дело мелькавшие перед глазами люди заслоняли сцену. Со всех сторон протягивали карточки, которые я, однако, не брала, так как считала их лотерейными билетами, а мне не разрешалось брать ничего от посторонних людей. Меня в основном интересовали кинозвезды, которые должны были появиться на украшенном цветами подиуме. Лишь после того, как удалось протиснуться поближе к сцене, я узнала, что девушки — обладательницы наибольшего числа карточек получат призы. Вот тут-то я и пожалела, что не брала записок, теперь я от них не отказывалась.
Вдруг заиграли туш, и какой-то господин на сцене попытался установить тишину.
— Дам, получивших больше двадцати записок, — воскликнул он, — прошу подняться на подмостки.
Я с волнением пересчитала свои бумажки — их было даже больше, чем требовалось, — и, ослепленная светом прожекторов, поднялась на сцену. Снизу мне под ноги продолжали бросать записки, столько, что я даже не могла все их собрать и удержать в руках. Рядом со мной стояло еще тридцать молодых девушек. Снова заиграли туш, и начался окончательный подсчет голосов.
Первый приз, как и ожидалось, получила блондинка Ли Парри — в белом тюлевом платье с серебряными блестками. Второй приз — я думала, что провалюсь сквозь землю, — достался мне. Раздались бешеные аплодисменты, меня стащили со сцены и, к ужасу матери, понесли на руках через зал. Больше толкотни я боялась вспышек аппаратов репортеров. Боже, что будет, если отец увидит в газетах мою фотографию!
Протягивая цветы и карточки, многие интересовались, как меня зовут, и просили дать адрес. С большим трудом удалось выбраться из толпы. Совесть у нас с матерью была нечиста, но, к счастью, отец ни тогда, ни позже так ничего и не узнал.
Среди визиток мне бросились в глаза две с очень известными именами. На одной значилось Ф.-В. Кёбнер, на другой — Карл Фолльмёллер,[36] автор пьесы «Чудо», с большим размахом поставленной Максом Рейнхардтом.[37] Я знала, что драматург дружит с Рейнхардтом. Кёбнер же был главным редактором популярного журнала мод, кажется, «Элегантная дама».
На своей карточке Фолльмёллер приписал от руки: «С удовольствием познакомлюсь с Вами и обещаю всяческую помощь».
35
Парри Ли (псевд., наст.: Матильда Шарлотта Бенц; 1901–1977) — немецкая кинозвезда 20–30-х годов. В первых семи фильмах снялась у режиссера Р. Айхберга, эмигрировавшего после 1933 г. в США: «Спортивная леди» (1921), «Самая красивая женщина мира» (1925), «Женщина, которая не может сказать „нет“» (1927).
36
Фоллъллёллер Карл (1878–1948) — конструктор, пионер кино, летчик-спортсмен, филолог, драматург, известный прежде всего благодаря постановке М. Рейнхардтом его драмы «Миракль» (1914), автор обработок пьес Эсхила («Орестея», 1919) и Гоцци («Турандот», 1926) для Рейнхардта.
37
Рейнхардт Макс (псевд., наст.: Макс Гольдман; 1873–1943) — австрийский актер, режиссер, руководитель театра, один из основателей Зальцбургского фестиваля. В 1905–1932 гг. — директор Немецкого театра в Берлине, с 1924 г. — также и театра в Йозефнггадте, Вена. Прославился как «режиссер массовых сцен», спектаклей на сцене-арене; был постановщиком пьес Шекспира. В 1938 г. эмигрировал в США, где в Голливуде основал актерскую школу.