Сказал, что это мучило его, пока он не исполнил задуманного, что после несчетное число раз раскаялся, и разрешил, чтобы его исповедь была оглашена, дабы всем стала известна правда.
Словом, его ответы и поведение привели к тому, что высокий суд, изучивший его жизнь с целью вынесения смертного приговора его телу, и два почтенных богослова, взявшиеся за него ради спасения его души, пришли к убеждению, что он один виноват, а его пособниками были его безумие и дьявол.
На мой взгляд, было что-то неподвластное объяснению, сверхъестественное в смерти этого великого суверена: некоторые обстоятельства, которые нельзя оставить без внимания, свидетельствуют о том. Жалкое состояние, в котором пребывал убийца — его мать и отец пробивались подаянием, а он сам зарабатывал, давая уроки чтения и письма маленьким детям в Ангулеме, — должно быть принято во внимание, как и низость его ума, подверженного меланхолии и кормившегося лишь химерами и фантастическими видениями. От этого несчастье, постигшее нас, становилось еще больше. Можно ли было помыслить, чтобы столь гнусный тип распорядился жизнью великого человека, имеющего на границах своего государства мощную армию и оказавшегося беззащитным перед презреннейшим из своих подданных в самой его сердцевине!
До тех пор Бог берег его как зеницу ока. И было отчего.
В 1584 году для покушения на него из Нидерландов прибыл капитан Мишо.
То же и Ружмон в 1589 году.
В 1593 году на него покушался Барьер.
В 1594 году Жан Шатель ранил его ударом ножа.
В 1597 году Давен из Фламандии и лакей из Лотарингии по этой причине были казнены. Были и другие покушения, но все неудачные: Бог не попустил к тому. И вот, после стольких опасных случаев, счастливо избегнутых им, в расцвете сил, на пике славы, когда, кажется, он вне досягаемости смертных, Бог вдруг по какой-то непонятной причине возьми да и покинь его, позволя жалкому червю без роду без племени, умалишенному, предать его смерти.
За пятьдесят шесть лет до этого прискорбного события, в такой же день, 14 мая 1554 года, король Генрих II, попав в донельзя запруженную улицу де ла Ферронри — так что не было никакой возможности следовать далее, — издал ордонанс снести все лавки, что располагались у кладбища Сент-Инносан, дабы путь для королевского кортежа всегда был свободен, но злой гений все одно распорядился иначе.
Камерариус 56, известный немецкий математик, за несколько лет до смерти короля издал книгу, в которой среди иных предсказаний было и такое: насильственная смерть короля через покушение одного из подданных.
За пять лет до цареубийства жители Монтаржи послали Королю записку, найденную их священником под аналоем во время мессы: в ней был указан год, месяц и день, а также улица, где должно произойти убийство.
В 1609 году в Мадриде было опубликовано предсказание на 1610 год для различных частей света, и в частности, для Барселоны и Валенсии. На пятой странице сего труда, составленного Жеромом Оллером, астрологом и богословом, посвященного Королю Филиппу III 57, изданного в Валенсии с позволения королевских чиновников и докторов богословия, читаем:
Dichos daños, empeçaran los primeros de henero el presente anno 1610, y durara toda la quarta hyernal y parte del verano señal la muerte d’un principe о rey el qual nacio en el anno 1553, a 14 decembre a t. hora 52 minutes de media noche: qui rex, anno 19 ætatis suæ fuit detentus sub custodia, deinde relictus fuit: tiene este rey 24 grados de libra por ascendente y viene en quadrado preciso del grado y signo donde se hizo eclipse que le causara muerte о enfermedad de grande consideracion. [5]
За пять или шесть месяцев до смерти Короля г-ну де Вильруа прислали из Германии предуведомление о том, что его Господину грозит смертельная опасность в день 14 мая. В этот день он и был убит.
12 мая золотых дел мастеру и камердинеру Королевы Роже пришло из Фландрии письмо, в котором оплакивалась смерть Короля, последовавшая лишь два дня спустя.
Подобные послания пришли из Кёльна, других мест Германии, а также из Брюсселя, Антверпена и Малена.
За несколько дней до 14 мая в Кёльне уже обсуждалось, что Король был заколот ударом кинжала; испанцы в Брюсселе передавали это друг другу по секрету; в Майстрихте один из них убеждал прочих, что если это еще не случилось, то неминуемо случится.
В первый день мая Король, наблюдая, как сажают майское деревце, и видя, что оно трижды упало, сказал, обращаясь к маршалу Бассомпьеру и другим придворным: «Немецкий король усмотрел бы в этом дурной знак, а его подданные уже считали бы его нежильцом, я же не тешу себя подобными суевериями».
Также за несколько дней до рокового дня Ла Бросс, врач графа Суассонского, не чуждый математике и астрологии, обратился к Королю с просьбой окружить себя охраной и предлагал ему назвать час дня, представляющий для него опасность, а также приметы того, кто посягнет на его особу. Король, сочтя, что тот говорит это, рассчитывая на вознаграждение, с пренебрежением отказался.
За месяц до смерти он несколько раз — семь или восемь — назвал Королеву госпожой Регентшей.
Примерно в то же время Королева, возлежа возле Короля, очнулась от сна в слезах. Король спросил, что с ней, она долго отказывалась говорить, но потом все же созналась: ей приснилось, что он убит. Он посмеялся над ее сном, сказав, что в снах правды нет.
За пять или шесть дней до коронования Королевы она, будучи еще принцессой, отправилась в церковь Сен-Дени посмотреть, как идет подготовка к церемонии, и, войдя туда, была охвачена такой невыразимой тоской, что не смогла сдержать слез, хотя для них не было ни малейшего повода.
В день коронования Генрих IV взял дофина на руки и, показав его всем присутствующим, заявил: «Господа, вот ваш Король!»— хотя можно с уверенностью сказать, что не было на свете другого монарха, которому бы больше, чем ему, претила мысль о конце своего правления. Во время церемонии камень, закрывающий вход в королевскую усыпальницу, без каких-либо видимых причин раскололся.
Герцог Вандомский в день безвременной кончины Короля с утра просил его быть в этот день особенно осторожным, поскольку Ла Бросс указал на это число, но Король не внял совету, посмеялся над ним и заявил, что Ла Бросс — старый, выживший из ума дурак.
В свой последний день, собираясь отправиться в Арсенал, он трижды попрощался в Лувре с Королевой, в беспокойстве выходя и вновь возвращаясь в ее покои, пока она не попыталась удержать его: «Вы не можете ехать, останьтесь, умоляю, отложите до завтра встречу с де Сюлли».На что он ответил, что не заснет, если не переговорит с тем и не сбросит с себя груз различных забот.
Около четырех дня 14 мая один городской голова, де Питивье, играя в короткий мяч, вдруг ни с того ни с сего остановился, задумался, а затем изрек, обращаясь к тем, с кем играл: «Короля только что убили».
Поскольку позже захотели выяснить, откуда он мог это знать, его взяли под стражу и доставили в Париж, а некоторое время спустя он был найден задушенным и повешенным в темнице.
Монашенка из ордена бенедиктинцев, аббатства Святого Павла возле Бовэ, сорока двух лет от роду, сестра г-на Виллар-Удана, довольно известной личности тех времен — он принимал участие во всех военных кампаниях Короля, — в обеденный час не вышла к столу. За ней послали, как это принято в монастырях, сестру, та застала ее в слезах, а на вопрос, почему она осталась в келье, ответила, что, если б та могла, как и она, провидеть зло, которое должно свершиться, у нее бы тоже отпала охота есть и что она не может прийти в себя от видения смерти Короля, представшего ее очам. Видя, что она упорствует, и нисколько не сомневаясь, что такие мысли порождены унынием, сестра ушла ни с чем и доложила обо всем настоятельнице. Та распорядилась, чтобы бедняжку не трогали, подумав, что надо бы дать ей слабительное, и, не веря услышанному, сочла это за выдумку.
Когда пришел час вечери, монахиня вновь не вышла из кельи, настоятельница направила к ней двух сестер, которые вновь застали ее в слезах. Она твердо заявила им, что видела, как Короля закололи кинжалом, что и подтвердилось вскоре.
5
Эти беды начнутся в первых числах января сего 1610 года и продлятся всю зимнюю четверть года и часть весны, коя чревата смертью князя или короля, рожденного в 1553 году, 14 декабря в час 52 минуты ночи: этот король 19-ти лет попал в плен, откуда спасся: 24 градуса в асценденте, определенный квадрат градуса указывают на затмение, которое означает смерть или серьезное увечье этого высокородного человека (исп.)