Между тем Наполеон, как будто нарочно желая устранить всякую возможность мирного исхода, короновался королем Италии, совершенно не считаясь с правом престолонаследия. Овладев Генуэзской республикой, угрожая Неаполю и лишив всякой будущности Савойский дом, он этим еще более увеличил общее осуждение и, кроме того, отнял у России всякую надежду добиться тех условий, отказаться от которых ей не позволяла честь.
Таким образом, не могло быть и речи о чем-либо другом, кроме подготовки к борьбе, казавшейся неизбежной. Очень трудно было добиться согласия Англии на выдачу субсидии в размерах, требуемых Австрией. Это было делом нелегким. Однако, благодаря нашему вмешательству, соглашение состоялось. Три миллиона фунтов стерлингов решено было дать Австрии, другие три миллиона предназначались на устранение колебаний Пруссии. Для этой же цели было пущено в ход все дипломатическое искусство, и цель была достигнута. Армия из русских и шведских войск направилась к острову Рюгену и Штральзунду. Русскими войсками командовал генерал Толстой. Корпус русской армии, находившийся в Корфу, должен был плыть к Неаполю. Другая армия, под начальством генерала Кутузова, направилась к австрийской границе, чтобы иметь возможность оказать помощь генералу Макку, сосредоточившему свои силы близ Ульма. Наконец, генерал Михельсон выступил к прусской границе с целью положить конец нерешительности берлинского кабинета. Все эти передвижения произведены были по плану, предложенному Австрией и обсужденному сообща всеми союзниками. План этот, казалось, отвечал всем требованиям положения. Если он и не удался, то лишь по вине самих австрийцев. В случае, если бы Пруссия не согласилась присоединиться к коалиции, мы должны были, не останавливаясь, идти дальше и обойтись без ее согласия.
Для императора Александра настала пора явиться на театр событий. Я замечал, что по мере того, как приближался час действий, его решимость ослабевала. Тем не менее мы двинулись в путь; во время путешествия курьеры Алопеуса привозили нам рапорты, преисполненные тревог, по поводу сильного впечатления, которое произвело на прусского короля и некоторых его генералов, весьма ценимых императором, движение русских войск. Александр решил остановиться в Пулавах у моих родных. План пройти через Пруссию без ее разрешения не был оставлен. Император продолжал также твердо стоять на мысли объявить себя королем Польши. Я написал об этом графу Разумовскому, чтобы приготовить австрийский двор к этой комбинации. Австрия не высказалась против этого плана, но поставила условием сохранение прежних границ Галиции.
По пути мы встретили лорда Говера, возвращавшегося из Англии, который объявил там, что в случае, если Пруссия не даст своего согласия, Англия передаст России субсидию, предназначенную прусскому королю. Кроме того, он уведомил нас, что в случае восстановления Польши, Англия изъявит на это свое согласие.
Я выехал из Бржезе с тем расчетом, чтобы приехать в Пулавы сутками раньше императора. Там я застал всех в волнении и хлопотах по приему императора. Майору Ортовскому были специально поручены все нужные приготовления, и он вошел для этого в сношение с австрийскими властями и соседями Пулав. Кроме императора и его свиты, ожидали еще прохода двух корпусов: корпуса генерала Михельсона и генерала Бугсгевдена. Князя Понятовского предупредили о намерении императора восстановить Польшу. Понятовский должен был стать во главе движения и придать ему национальный характер. Тотчас по моем приезде в Пулавы польские агенты отправились в Варшаву, чтобы возвестить о готовящемся приезде императора. На следующий день император прибыл к моим родным. Он выказал им чувства дружеского расположения, которые их чрезвычайно тронули. Император казался счастливым, что находится в местности с более мягким климатом, среди лиц искренно ему преданных. Он наслаждался преимуществами этого климата, так сильно отличавшегося от климата Петербурга. Моя мать, сестра и брат старались, насколько было возможно, сделать ему приятным это его двухнедельное пребывание в Пулавах.