Действительно, где-то часа через полтора раздаётся звонок в дверь. Открываю. Ага, борода, очки, кожаная кепка-картуз, тельник, а поверх тельника – чёрная рубашка. На рубашке – чёрно-красный значок КАС. Это – не глюк. Это Подшивалов.
Не знаю, может быть, мне показалось, но впечатление было такое, что и Игорь испытывал определённую неловкость от происходящего – ещё бы, анархист в гостях у монархиста, представители двух ну совершенно противоположных лагерей… Повисла пауза.
-Проходи, - говорю, - а я сейчас пока закуску организую…
Игорь достаёт из сумки журнал, ставит на стол бутылку, и оборачиваясь ко мне, вдруг спрашивает: «-А сигареты у тебя есть? А то у меня вот…» - и протягивает две пачки омского «Полёта».
Кто не помнит, или не застал 1991 год, тот не поймёт, что значили в тот год две пачки сигарет – пусть даже сигарет без фильтра, выпущенные самой, что ни есть Мухосранской табачной фабрикой. Талоны на табачные изделия, искусственный дефицит курева, американские сигареты, которые время от времени появлялись в магазинах, а потом исчезали; цыганки, спекулировавшие «Примой» и «Беломором» на железнодорожном вокзале и в аэропорту, бабушки, продававшие на Центральном рынке сигаретные бычки врассыпную; самосад и махорка «Капитанская» – чтоб вам всем, козлы, жить в интересную историческую эпоху, когда на одной шестой части суши у населения пухнут уши! Помните? То–то же! Индейские вожди с их навороченными трубками мира – просто жалкие кутята рядом с Игорем Подшиваловым и его двумя пачками омского «Полёта» без фильтра!
Ладно, пропустили по первой рюмке, сидим и курим «Полёт». Напряжёнка, вроде бы, спадает… Наконец, Игорь начинает излагать.
-Журнал я тебе оставлю, статью сам прочтёшь. А если в двух словах… В общем, я пришёл к выводу, что всех «неформалов» условно можно поделить на три категории: во первых, это шиза – демшиза (в основном), анархо-шиза, национал-шиза – ну, в общем, всё понятно… Во вторых, это карьеристы, вроде наших «братьев-депутатов» Гены Д. и Саши Н.- эти ребята на волне неформального движения просто всплыли на поверхность, получили места в Областном Совете, ну и… Карьеристы, одним словом. А третья группа – я её называю «жертвы перестройки» – это те, кто поверил, что что-то можно изменить к лучшему, это честные ребята, интеллектуалы, которые отстаивали свои взгляды не ради личной выгоды, а просто потому, что были уверены в том, что своими идеями смогут всем остальным пользу принести. Это самые честные из неформалов, и именно они ничего для себя в результате крушения КПСС не получили… Понимаешь?
Я кивнул, не совсем, правда, понимая, куда Подшивалов клонит. Разлили по второй, выпили, и он продолжил мысль.
-Я в августе в Москве был, Белый Дом защищал… Вернулся в Иркутск, посмотрел, кто где теперь, после победы над коммунистами очутился, ну, и сделал выводы. Наши демократы – те почти полностью на «шизу» и карьеристов раскололись, «жертв перестройки» среди них почти нет – разве что Сашка Антонов… У нас, на левом фланге, картина немного другая – наши, в основном, честняги – «жертвы», если кто карьеру делает, так только в бизнесе, а «шизы», кроме Лёвки Н. у нас и не было никогда… Ну, а у вас, у правых – примерно так же, как у демократов – если не «шиза», то карьеристы, только «оппозиционные». А из честных ребят, из тех, кого я называю «жертвами перестройки» – пожалуй, только ты…
«Тут отвисла у меня прямо челюсть», как пел Галич… Не знаю, то ли за комплимент благодарить, то ли за наезд лицо бить – «жертва перестройки», ничего себе! «-Знаешь, Подшивалов, - говорю, - давай ещё по рюмке выпьем – за жертв перестройки!».
Просидели мы тогда – в первый раз – часов, кажется, до трёх ночи. Игорь рассказывал про оборону Белого Дома, про баррикаду №6, которую защищали анархисты – он потом несколько лет подряд ежегодно летал в Москву на встречи «баррикадников», и я помню одну из его статей всё в той же «Общине» - кажется, за 96-й или 97-й год, где он написал об одной из этих встреч – общий смысл его материала можно было бы выразить единственной строчкой кабацкого «белогвардейского» романса – «за что же мы дрались, поручик Голицын?!»… А в тот первый вечер, когда мы познакомились по настоящему, я нарисовал на Подшивалова шарж, и подписал: «Игорь Подшивалов защищает молодую российскую демократию»… Шарж ему очень понравился, и Игорь забрал его себе, а я для себя сделал потом копию.
В 1993 году мы столкнулись в баре Дома Журналистов. Это было тоже очень интересное время – в баре «ЖурДома» каждый вечер собирались журналюги едва ли не всех иркутских газет и телекомпаний. Смешно сказать, но в Иркутске тогда было всего три телекомпании – ИГТРК, АИСТ и АС-Байкал-ТВ, две частных радиостанции – «ИНТА-Радио» и «Волна Байкала», а из газет – «Восточка», «Молодёжка», «Дело», «Что почём?», «Комсомолка», «Вечерний Иркутск», «АиФ в Восточной Сибири», «Земля», ну, и «№1», конечно – кажется, никого не забыл? Одним словом, все друг друга знают, все друг с другом пьют, пересказывают друг другу последние новости, крутят любовь и т.д.. Это уже потом «Генеральные Иваны Ивановичи» неофициально предупредили своих сотрудников: «Хотите после рабочего дня надраться – ваше право. Но! Но в редакции, а не в «ДомЖуровском» баре!» Такое было…