Несколько торговых судов из провинции Корриентес и Парагвая стояли под защитой неприятельской батареи. Нам без особого труда удалось захватить их. Тем самым мы обеспечили себя одеждой и разного рода припасами.
Глава 31 Двухдневное сражение с Брауном
Мы продолжали наше трудное плавание по реке. Неприятель потерял охоту чинить нам препятствия. Наши корабли, особенно «Коститусьоне», несколько раз садились на мель, но все же мы достигли Кавалло Гуатья[105], где к нам присоединилась флотилия провинции Корриентес, состоявшая из двух шлюпов и баландры, приспособленных для боевых действий. Они доставили нам свежие припасы, что несколько улучшило наше положение. Мы имели теперь хороших и надежных лоцманов, а подкрепление, хотя и небольшое, было очень полезно; особенно оно подняло моральный дух экипажа.
Дойдя таким образом до мыса Брава, мы вынуждены были остановиться из-за того, что река здесь оказалась очень мелководной; разница между осадкой «Коститусьоне» и глубиной фарватера составляла четыре пяди. Такое препятствие возбудило во мне некоторое беспокойство за исход экспедиции.
Я не мог не понимать, что противник попытается сделать все возможное, чтобы сорвать наше отчаянно смелое предприятие; ибо если бы нам удалось достичь Корриентеса и стать господствующей силой на такой реке, как верхняя Парана, позволяющей занимать промежуточные позиции между внутренними провинциями Аргентинской республики, Парагваем и его столицей, то противнику был бы нанесен ощутимый удар. Река оказалась бы во власти корсаров, которые стали бы захватывать и уничтожать большую часть торговых судов неприятеля.
Поэтому использовали все средства, чтобы уничтожить нашу флотилию, и этому помогло то обстоятельство, что река сильно обмелела; как говорили лоцманы (и это подтвердил мне сам Ферре, губернатор Корриентеса), вода не падала так низко пятьдесят лет.
Поскольку плыть дальше было невозможно, я решил привести флотилию в состояние максимальной обороноспособности, ожидая со дня на день появления адмирала Брауна, который не мог долго оставаться в неведении о нашем движении.
У левого берега Параны ниже отмели, которая преградила нам путь, в том месте, где недалеко от берега река была достаточно глубокой, я расположил в линию суда, начиная с торговой яхты, на которой я приказал установить четыре пушки; «Перейра» стал в центре, а «Костигусьоне» — на правом фланге; таким образом суда выстроились поперек русла реки, простреливавшейся с левого борта корвета, на котором было много пушек и притом большого калибра; так мы приготовились всеми имевшимися у нас силами дать отпор противнику, который должен был появиться с часу на час.
Разместить корабли подобным образом стоило немалого труда, ибо хотя течение в выбранном нами месте было не сильным, оно все же заставило нас пустить в ход все цепи, якоря и кабельтовы, чтобы закрепить суда, особенно «Коститусьоне», который отнесло на восемнадцать шагов.
Мы еще не успели закончить работу по установке судов, как появилось семь неприятельских кораблей.
Неприятель значительно превосходил нас в силе. Кроме того, в случае необходимости он мог получить в неограниченных размерах подкрепление и продовольствие. Мы же, находясь вдали от Корриентеса, единственного района, откуда могла прийти поддержка, ясно понимали, что у нас почти нет надежды на какую бы то ни было помощь, что и подтвердилось на деле. И все-таки, даже под угрозой неизбежной гибели, нужно было сражаться по крайней мере во имя воинской чести. И мы стали сражаться!
Кораблями неприятеля командовал генерал Браун, самый знаменитый флотоводец Южной Америки; он по праву носил это звание, командуя аргентинской эскадрой со времени войны за независимость против испанского владычества. Итак, генерал Браун, в сознании своей силы, вел на нас корабли (кажется это было 15 июня 1842 г.[106]). Ветер в этот день не особенно благоприятствовал неприятелю, и это вынудило его, двигаясь вдоль левого берега реки, прибегнуть к буксировке судов. Плыть вдоль правого берега крупные суда не могли из-за того, что здесь было мелко. Господствуя над левым берегом, в который упирался левый фланг нашей боевой линии, мы высадили на сушу часть команды и солдат, без которых можно было обойтись на судах, с тем чтобы противник, вынужденный буксировать суда, не мог продвинуться ни на шаг вперед без сопротивления.