Но возвратимся к приготовлениям к коронации и некоторым событиям, предшествовавшим ей
После того как Императрица получила некоторую власть над своим супругом, подружившись с Нелидовой, оба брата князья Куракины были назначены: старший — вице-канцлером, младший — генерал-прокурором15). Князь Безбородко остался первым членом Коллегии иностранных дел.
Несмотря на чувства Императора против графа Панина16), он назначил его одним из первых членов Коллегии иностранных дел. Нелединский17), двоюродный брат князя Куракина, тоже был приближен благодаря особому покровительству Императрицы, которой удалось таким образом окружить Императора своими людьми. Из людей, приближенных к Государю, им выбран был только Ростопчин, которого он сделал флигель-адъютантом и первым министром.
Февраль 1797 года был отмечен приездом польского короля. Одним из первых дел Императора по восшествии на престол было освобождение всех поляков, заключенных в Петербурге за защиту своего отечества. Несчастный Понятовский, живший почти пленником в Гродно, был приглашен Государем в Петербург и там великолепно им принят. Ему предложили сопровождать двор в Москву, чтобы присутствовать там на коронации.
Двор Государя отправился 1 марта 1797 года и на два дня остановился в Павловске; дворы Великих Князей поехали отдельно с промежутком двух дней. После пятидневного путешествия дворы один за другим прибыли в Москву и остановились в Петровском дворце. Этот дворец был построен Екатериной, чтобы служить временным помещением, потому что, по обычаям, государи делали каждый раз торжественный выезд, отправляясь в Москву23). Впоследствии в нем жил Бонапарт, и дворец был сожжен его спутниками*. .
________________________
* Это лучшее, что могло случиться, потому что он осквернил его своим присутствием. Примеч. авт.
________________________
Дворец был построен в то время, когда Государыня предпочитала готический стиль всем другим, но в общем Петровский дворец производит впечатление бесформенной массы. У него печальный вид, и он плохо расположен, примыкая одной стороной к лесу с плохими дорогами; из дворца видно большую дорогу, проходящую по довольно голой равнине. Хотя город находится в четверти часа езды, его совершенно не видно. Кроме Государя и Государыни, у всех были плохие помещения и оттого дурное настроение. Несмотря на это, необходимо было присутствовать на ежедневных приемах, так как московское общество приезжало на поклон к своему Государю.
Государыня получила извещение о смерти своей любимой подруги, г-жи Бенкендорф. Она оплакивала ее целые сутки и появилась на следующий день. Государь часто ездил в Москву, и, хотя эти поездки считались инкогнито, весь двор сопровождал его. Целью их было посещение больниц и других учреждений. Однажды вечером, когда возвращались ночью по дороге, ставшей невозможной от оттепели, карета, в которой сидели Государь, Государыня, оба Великих Князя и Великая Княгиня Елизавета, каждую минуту была готова опрокинуться. Государь забавлялся этим и спросил у Великого Князя Александра, боится ли Великая Княгиня Елизавета; Великий Князь, думая похвалить свою супругу, ответил, что нет, она не трусиха и не боится ничего.
— Вот именно этого я и не люблю, — сухо заметил Император.
Великий Князь спохватился и прибавил:
— Она боится только того, чего она должна бояться.
Но зло было уже сделано: Император был недоволен. Несмотря на великодушные стороны его души, у него была такая странность характера, что он готов был считать того врагом, в ком он не уверен был вызвать чувство страха. Из этого не следует, что в другие минуты он не показывал бы, что умеет ценить возвышенность чувств и энергию; и эту мелочность надо приписать недоверию, которое ему сумели внушить;
В Петровском дворце наладилась свадьба, которую довольно торжественно отпраздновали при дворе через несколько месяцев.
Граф Дитрихштейн, чрезвычайный посол венского двора, упоминавшийся мною раньше, был очень хорошо принят Государем и последовал за двором в Москву. Он жил не во дворце и каждый день приезжал обедать к Государю, а время до ужина проводил у графини Шуваловой, младшая дочь которой самым сильным образом влюбилась в него. Граф Дитрихштейн совсем не отвечал на эту страсть, но в дело вмешалась графиня де Шуазель и так хорошо повела интригу, что через шесть недель граф уезжал из Москвы вместе с графиней Шуваловой в качестве ее будущего зятя.
ГЛАВА ШЕСТАЯ 1797
В Вербную субботу, 27 марта, был торжественный въезд Государя в Москву. Шествие было огромно, и войска выстроены от Петровского дворца до дома Безбо-родко. Из Петербурга, как это принято, прибыли все гвардейские полки. Император и его сыновья ехали верхом. Государыня, Великая Княгиня Елизавета и одна из Великих Княжон были в большой карете, приготовленной для всех Великих Княгинь и Государыни, но участвовали только перечисленные лица, остальные были больны*.
__________________
* Великая Княгиня Анна поехала из Петербурга уже больная, но, так как Государь не любил этого, она старалась пересилить себя, пока у нее не сделалось воспаление легких. Ее перевезли из Петровского дворца в Москву, где ей сделали кровопускание. На другой день после Государь пришел к ней и сказал: «Теперь я вижу, что это серьезно, и мне очень досадно, что вы так больны; признаюсь, до сего времени я думал, что все это маленькие привычки (petitcs manieres), приобретенные во время прошлого царствования и которые я стараюсь искоренить. Неизвестно, что он хотел сказать этими маленькими привычками прошлого царствования, о которых он упоминал каждую минуту. Примеч. авт.
________________________________
Шествие остановилось в Кремле, и Императорская
Фамилия обошла соборы и поклонилась мощам. Оттуда оно двинулось дальше и к восьми часам вечера прибыло во дворец Безбородко, выйдя из Петровского около полудня. Дворец принадлежал князю Безбородко, первому министру; он отделал его для себя с особой роскошью и изысканностью, но предложил его Императору на время коронации, потому что дворцов, кроме Кремлевского, в Москве не было, и Императрица Екатерина также останавливалась в домах частных владельцев в последние свои посещения Москвы, Императорский дворец уже давно сгорел. Вскоре после коронации Государь купил дворец Безбородко*. Он находился на окраине города в одном из самых красивых кварталов. Около него был маленький сад, отделенный бассейном от дворцового сада, прекрасного места общественного гулянья. Дворец не был стеснен строениями, и из него открывался обширный вид, что делало пребывание в нем более приятным, чем в Петровском. Великий Князь Александр, его супруга и Великие Княжны остались там, а Великий Князь Константин вместе со своим двором остановился напротив, в здании, называемом Старым Сенатом.