Эта внезапная перемена удивила и смутила госпожу де Тарант. Плещеев, в добром сердце которого она вызвала участие, подошел к ней немного погодя, когда все приехали в общежитие, и предупредил ее, что она находится в самой большой немилости и что ее не пригласят в Павловск, куда двор должен был возвратиться в этот же день. Он попросил ее, из уважения к Государю, не попадаться ему на дороге, когда он будет уходить.
Так окончилась милость, продолжавшаяся четыре дня. Результатом обещаний была пенсия от Государя в 3000 рублей и 1200 рублей от Государыни, назначенная на все время пребывания г-жи де Тарант в России.
Немного спустя после Петергофского праздника Император отплыл в Ревель. Императрица, хотя и была три месяца беременной, пожелала принять участие в путешествии. Нелидова и Протасова сопровождали ее. Великая Княгиня и многочисленная свита из мужчин последовали за их Величествами. Император и лица, наиболее приближенные к нему, поместились на фрегате «Эммануил», рассчитанном на большое общество, и с такой роскошью, какую трудно было ожидать встретить на корабле. Этот фрегат входил в состав эскадры, где на других кораблях была размещена остальная свита.
Совершенный штиль задержал Императора четыре или пять дней на рейде против Ораниенбаума*, где должны были жить Великие Княгини Елизавета и Анна во время отсутствия Императора. В эти дни Великие Княгини ездили обедать на фрегат и возвращались только вечером. Они приезжали из Ораниенбаума, но остальное общество получило приказание дожидаться в Петергофе возвращения Императора; он взял с собою на то время, пока фрегат стоял на рейде, только нескольких лиц.
_____________________________
* Император только что перед этим подарил это императорское имение Великому Князю Александру, а Стрельну — Великому Князю Константину. Примеч. авт.
Стр. 182
В числе их был г-н де ..... виртембергский посланник, он говорил по-французски невозможные вещи, чем разгонял скуку пассажиров. Однажды после обеда м-ль де Ренн, фрейлина Великой Княгини Анны, дожидаясь Великих Княгинь, растянулась на маленьком диване в гостиной фрегата. Г-н де ... вошел туда, а м-ль де Ренн приняла более сдержанное положение, на что он сказал ей:
— О, очень жаль! Поза была превосходна. Наконец подняли паруса, но на следующий же день, до выхода эскадры с рейда, поднялась такая буря, что пришлось бросить якорь, и некоторые из кораблей были повреждены. После того как Их Величеств покачало целые сутки на корабле, они получили отвращение к плаванию и возвратились как можно скорее в Петергоф, где собрался весь двор, и провели там еще с неделю.
Как доказательство странности Императора я приведу здесь один случай, бывший в то время.. Княжна Шаховская, впоследствии в замужестве Голицына2), фрейлина Великой Княгини Елизаветы, была дежурной все лето и сопровождала двор во всех этих путешествиях. Она была красива, и Император заметил ее. Однажды в Петергофе во время парада он распорядился напечатать в приказе благодарность Великому Князю Александру за то, что при его дворце находится такая красивая фрейлина. Говорят, что эта шутка была очень дурно принята Нелидовой и что с этого времени она возненавидела княжну Шаховскую.
Пробыв два дня в городе, в Таврическом дворце, двор вернулся в Павловск и оттуда в половине августа перебрался в Гатчину.
В последние дни пребывания в Павловске Великая Княгиня Елизавета получила от принцессы, своей матери, письмо, где та писала ей, что собирается по-Iехать в Саксонию, чтобы повидаться со своей сестрой, герцогиней Веймарской, но симпатическими чернилами она прибавила несколько строк на белом листе бумаги:
Посудите о моем удивлении. Г-н де Тауб, находящийся здесь, попросил у меня от имени шведского короля руки одной из ваших младших сестер. Я так этим ошеломлена, что не знаю, что мне ответить.
Едва двор переехал в Гатчину и Великие Княгини вернулись в свои апартаменты, как Императрица распорядилась позвать к ней Великую Княгиню Елизавету. В тот момент, когда последняя вошла в комнату, Государыня сидела с газетами в руках, а сзади нее Нелидова, и резко обратилась к Великой Княгине:
— Что это такое? Шведский Король женится на вашей сестре?
— Я в первый раз об этом слышу, — ответила Великая Княгиня.
— Но это сказано в газетах.
— Я не читала их.
— Этого не может быть; вы знали об этом; ваша мать назначает свидание королю в Саксонии и везет туда с собой ваших сестер.
—Я знала про путешествие, которое моя мать собиралась совершить в Саксонию, чтобы повидаться с моей теткой, но про другую цель этого путешествия мне не было известно.
— Это неправда; этого не может быть; вы поступаете недостойно по отношению меня; вы не доверяете мне и предоставляете мне узнать из газет про оскорбление, нанесенное моей бедной Александрине! И это как раз в тот момент, когда мы могли быть вполне уверенными, что ее брак состоится, и когда нас прельщали надеждой! Это ужасно! Это возмутительно!
— Но я в этом не виновата.
— Вы знали об этом и не предупредили меня. Вы проявили ко мне недостаток доверия, уважения...
— Я не знала об этом. Да наконец, мои письма читают на почте; будьте добры справиться там, о чем писала мне моя мать.
Это было последнее слово Великой Княгини, очень взволнованной и даже рассерженной той сценой, которую ей устроила Государыня. Выслушав после этого целый поток слов, очень мало сдержанных, она удалилась к себе. С этого времени Императрица не разговаривала с ней, заметно дулась на нее и даже отпускала на ее счет замечания, которые она хотела сделать оскорбительными, но они вызывали только сожаление.
Однажды вечером, когда Великие Княгини присоединились в саду к их Величествам, чтобы вместе идти на прогулку, Великая Княгиня Елизавета подошла к Государыне, чтобы поцеловать у нее руку. Государыня с аффектацией протянула ей руку, Великая Княгиня вполне и искренно поцеловала ее. Государыня, вместо того чтобы поцеловать Великую Княгиню, резко заметила ей:
— Вы загордились и не хотите больше целовать у меня руку, потому что ваша сестра стала королевой.
Великая Княгиня только пожала плечами с видом сожаления, что до гакой степени раздражило Императрицу, что она эти же слова повторила Великой Княгине Анне. Император далеко не разделял этого . смешного поведения и нисколько не переменился по отношению к Великой Княгине. Он сказал ей как-то, шутя: