У г-жи Пален была холодная, строгая и не предупредительная внешность. Несмотря на ее новую должность, ей поручили сопровождать эрцгерцогиню в Вену, и она уехала вскоре после своего назначения, что избавило Великую Княгиню от неприятного чувства видеть около себя особу, не нравившуюся ей.
Начало зимы было очень холодным, и в декабре месяце как в Гатчине, так и в Петербурге появился грипп, болезнь воспалительного и эпидемического характера, часто опасная. Почти все придворные переболели ею. Наконец Государь также схватил ее, и только тогда он увидел, что в его апартаментах не было комнаты, где бы он мог укрыться от холода. Он был принужден лежать в постели, и ему пришлось приказать поставить ее в маленькой комнате без окон, единственной, где держалось тепло. Его недовольное настроение еще больше увеличилось от того, что никто, кроме него самого, не был виноват в неприятном положении, в котором он очутился. Тотчас же им было отдано приказание отправиться двору в Петербург, и он сам, как только выздоровел, уехал со всей семьей из Гатчины.
Около этого же времени наследный принц Мекленбург-Швёринский уехал из России вместе со своей супругой, а немного спустя Великий Князь Константин возвратился к армии.
Быстрый и победоносный поход наших войск, казалось, достиг своей цели и приготовил спасение Европы. Но венский кабинет сразу парализовал это славное шествие. Австрийская армия под командой эрцгерцога Карла не отправилась на соединение с армией генералиссимуса князя Суворова, как это было условлено. Император не мог вынести этой измены и приказал нашим войскам вернуться в Россию. Князь Суворов на обратном пути заболел, и Государь подверг его немилости, самой несправедливой — печальное следствие его характера. Суворова привезли в Петербург, и было приказано поместить его в самом отдаленном квартале вместо помещения, приготовленного для него при дворе. Гнев Императора увеличил его болезнь и подвинул его к могиле. Он умер весною 1800 года и был похоронен в Александре- Невской лавре с военными почестями. Шествие проходило мимо моего дома. Никогда я не видела зрелища более трогательного. У всех военных было выражение самой глубокой скорби. По обе сторона улицы было много народа различных классов, и многие становились на колени. Государь следовал несколько минут за церемонией. Когда отпевание было окончено, следовало отнести гроб в часовню наверху, но лестница, которая вела туда, оказалась узкой. Старались обойти это неудобство, но гренадеры, служившие под начальством Суворова, взяли гроб, поставили его себе на головы и, воскликнув: «Суворов везде пройдет», отнесли его на назначенное место.
_______________________
В январе месяце мой муж представил отчет по приходу почты*.
_______________________
Государь был очень доволен и пожаловал ему чин действительного тайного советника, равняющийся в военной службе генерал-аншефу. Этот чин открыл мне вход в Эрмитаж. Я посещала почти все спектакли с единственной целью — хотя бы издали увидеть Великую Княгиню Елизавету, но вид ее делал меня еще более несчастной. Такова слабость человеческая: сердце теряет мужество, когда ему нужно вырвать чувство, питавшее его, как бы это чувство отравлено ни было. Самолюбие и тщеславие, высокомерные страсти — одни могут угасить наше оскорбленное чувство, но они никогда мне не были знакомы. Я хотела прибегнуть к помощи разума, но он был пристрастен к моей любви. Оставалось только покориться и страдать.
Великий Князь Константин недолго оставался в Петербурге. Император разгневался на полк конногвардейцев, изгнал его в Царское Село и, чтобы довершить наказание, поручил Великому Князю Константину обучать их. Он отправился в Царское Село и поселился там со своей супругой, Великой Княгиней Анной, последовавшей за ним. Жизнь, которую он вел там и в которой Великая Княгиня Анна должна была принимать участие, была совершенно лишена достоинства, приличествовавшего его рангу. Великая Княгиня Анна, чтобы доставить удовольствие своему супругу, во многом переменившемуся относительно нее, присутствовала в манеже на ученье. Великий Князь приводил в апартаменты своей супруги, безразлично во всякое время, офицеров вверенного ему полка.
_________________________________________
* При вступлении его в должность там было 700 000 рублей долгу. В течение двух лет он уплатил и погасил эти долги и представил Государю 300 000 рублей экономии. Примеч. авт..
____________________________
Танцевали под звуки клавесина, и в обществе Их Императорских Высочеств царила фамильярность, не подходившая даже и не к такому высокому рангу.
В марте месяце Великая Княгиня опасно захворала, и ее перевезли в Петербург, чтобы лучше можно было заботиться о ней, как этого требовала ее болезнь.
Зима прошла без всяких событий и даже без увеселений. Так все устали после празднеств, устраивавшихся по случаю свадеб Великих Княжон.
Государь, желая показать, что его любовь к Лопухиной не переходила границ чистого чувства, продолжал ухаживать за нею, хотя она и считалась невестой князя Гагарина, которого он осыпал своими милостями.
Государыня продолжала беспрестанно свою деятельность во всех отношениях, но или она вращалась в таком кругу мелочей, или с таким небольшим успехом, что в результате не получалось ничего, что можно было бы отметить.
Великий Князь Александр с добросовестной точностью исполнял свои тяжелые служебные обязанности, возложенные на него отцом, все более и более приобретая любовь общества. Он, и как командующий полком, и как генерал-губернатор Петербурга, часто спасал несчастных или по крайней мере добивался смягчения их участи. Доброта и снисходительность Великого Князя были слишком резким контрастом с характером Государя, чтобы не привлечь к нему сердца всех, и, чем более увеличивалось число пострадавших в царствование Павла, тем более устремлялись надеждой к будущему, тайно желая приблизить его.
Узнав на приведенных мною примерах, а также из случая с графом Строгановым6), которого Великий Князь отличал между придворными, а Государь подвергал различным унижениям, что его расположение не является рекомендацией в глазах Государя, Великий Князь решил принимать только по надобностям службы. Он не принимал даже своих придворных из боязни скомпрометировать, и это поведение, настоящая причина которого всем была известна, только увеличивало внушаемое им доверие. Только граф Толстой, хотя и находился постоянно около Великого Князя, выказывая привязанность к нему, удержался при дворе и пользовался расположением Государя.