Чеченцы! Мне же, как начальнику и единоземцу вашему, понимающему хорошо милости эти, грешно было бы не дать вам благой совет: берегите права эти, как глаз свой, бойтесь потерять их, ибо если вы их потеряете, то ни вы, ни дети ваши более их никогда не получат. Не забывайте ваши обещания и мои наставления, которые мы при сборе в каждом ауле давали друг другу.
Чеченцы! Не позволяйте обманывать себя неблагонамеренным людям, которые под личиной добра, делают вам зло. Старайтесь уничтожить существующие между вами вредные и даже постыдные привычки: воровство, разбой, грабежи и убийства. Они Богу противны, не соответствуют духу настоящего времени и считались достоинством во времена безначалия и глубокого невежества, т.е. во время (мажусы), когда никто из кавказских горцев не знал как Богу служить, что Ему приятно, что противно. К несчастью, тогдашние привычки и понятия между нашими горскими племенами до сих пор передаются от отца к сыну, как заразительная болезнь. Слова эти говорю вам чистосердечно, как собрат по религии. Уверен, что умные люди, верующие в единого Бога, поймут меня. Тех же, что не поймут меня, заставьте понять сами. Этого требует польза народа. Иначе ошибка вас погубит. Хотя чувства мои я лично уже передавал при сборе всем почетным людям вашим, но, желая, чтобы они были известны всем чеченцам, от ребенка до старика, я прошу кадиев и мулл прочитать это при общем собрании народа в мечетях в каждом ауле.»
После врученного чеченцам акта я имел возможность скоро и без особенных жертв водворить полное спокойствие не только в Чечне, но даже в Шатой и Ичкери, куда ходил с отрядами и всех бывших непокорных и скрывавшихся в лесах выселил на плоскость и водворил их в больших аулах, так что в 1861 году в крае, кроме левого фланга, не осталось ни одного непокорного человека.
Народ начал усердно заниматься устройством до крайности разоренного хозяйства. В крепости Грозной я завел школу, где чеченские дети обучались по-арабски, по-русски и азбуке, только что составленной для чеченского языка генералом бароном Усларом.
С Усларом я познакомился в 1837 г. во Владикавказе. Имел много случаев пользоваться его занимательными и очень полезными беседами. Чем больше я его узнавал, тем больше росло мое к нему уважение15.
Высшее начальство ценило и поощряло мою службу больше, чем я мог ожидать. В течение двух лет я был награжден чином генерал-майора, орденами Анны и Станислава 1-й степени и арендою 12 тысяч рублей. Желая расширить мое управление, к округу моему оно решило присоединить еще два округа: Шатоевский и Ичкерийский.
Будучи уверен, что я успею оказать большую пользу службе и краю, я не знал усталости и готов был день и ночь трудиться.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Перемена отношения правительства к чеченскому народу. – Конфискация чеченских земель. – Решение мое бросить службу. – Приказ по войскам и управлению Терской области о моем увольнении. – Князь Мирский объявляет о моем уходе Чеченскому сходу. – Назначение ген. Лорис-Меликова на место кн. Мирского. – Зимняя экспедиция на Западном Кавказе. – Моя докладная записка о положении горцев Терской области.
Вдруг правительство по обыкновению своему изменило все прежние свои предположения, нашло полезным стеснить чеченцев землею, с целью, чтобы они сами оставили Чечню и переходили на жительство за Терек. С этой целью назначена была комиссия под председательством генерального штаба полковника Розенкампфа. Она выяснила количество чеченской земли и вопреки только что отданного чеченцам акта, вся нагорная часть ее отошла в казну, а чеченцам оставлена только незначительная часть ее без леса, так что на двор приходилось от 7 до 10 десятин, во дворе же средним числом числилось не менее пяти душ.
Огорчившись распоряжением этим столько же, сколько я был обрадован актом или, вернее выразить, оптическим обманом, я, внимательно рассуждая, задал себе вопросы:
Первый – хочет ли правительстве, как оно постоянно твердит и официально убеждает, сделать кавказские народы счастливыми и верными царю подданными? Хотя долг человечности и справедливость требуют того, чтобы правительство искренно к тому стремилось, из дел его, однако, ясно видно, что оно только говорит и пишет об этом, а на самом же деле, пуская в дело обман и изворотливость, стремится оторвать их от своей религии и национальности и слить с русскими. Следовательно, нечего здесь думать и рассуждать: дело ясно и понятно.