Насчет их штаба тоже было много толков. По одним данным, он вроде бы в непроходимом Черном лесу располагался, в самой чащобе. Но имелись также сведения, будто бандеровский штаб дислоцируется в самом Станиславе, где-то в районе штаба 38-й армии и нашего ресторана.
Однажды бандеровцы чуть было не украли самого командующего генерал-полковника Москаленко, который каким-то чудом на карачках от них ускользнул. Говорят, намеревались заставить его, как хохла, командовать по совместительству всей ихней армией, насчитывавшей якобы до 60 тысяч штыков.
...Впоследствии много писали о знаменитом советском разведчике Герое Советского Союза Кузнецове, который прекрасно владел немецким языком и выдавал себя за фашистского обер-лейтенанта на основании поддельных документов. Кузнецов так искусно играл роль чистокровного арийца, что фашисты и не подозревали, что он - советский шпион.
А у нас в Станиславе бандеровские шпионы еще почище, чем Кузнецов, орудовали. И не только под видом старших лейтенантов, но и майоров и даже полковников. Причем не фальшивые документы имели, а настоящие - вплоть до собственных партбилетов. Что же касается языка, то они на таком чистейшем мате шпарили, что в их принадлежности к великому русскому народу и сомневаться не приходилось. (Кстати, ведь сам Кузнецов-то пал от руки бандеровца, выдававшего себя за советского офицера.)
Так или иначе, обо всем, что в нашем штабе происходило, бандеровцы еще раньше узнавали, чем командование наших гарнизонов, стоявших по всей Станиславской области. Их штаб в тесном контакте с нашим работал.
Однажды тревога в городе была объявлена по всему гарнизону. Ресторан закрылся, комендантский взвод "в ружье!" подняли, офицеры, не доев гуляш, отправились по команде "бегом!" в свои части и подразделения. Нам было приказано занять круговую оборону, но через два часа приказ отменили: оказалось, что этот запоздалый переполох был вызван проникновением крупной бандеровской бандгруппы, которая накануне проследовала через город в неизвестном направлении. Причем о невероятном ЧП так никто и не узнал бы, если бы бандеровцы сами не позвонили в наш штаб по городскому телефону и не объявили благодарность нашему командованию "за содействие в успешной передислокации их войск в заданный район". Дежурный офицер всерьез этот сигнал не воспринял, решив, что кто-то из сослуживцев его разыгрывает. Но на следующий день выяснилось, что в указанное время действительно проходила воинская часть номер такой-то. Стали уточнять, а части-то под этим номером в нашей 38-й армии нету! Тут и забили тревогу...
Очевидцы рассказывали: действительно, вчера под вечер прямо на нашей улице Ленина какой-то полк шел. Однако никому и в голову не пришло, что это не наш полк, а бандеровский. Все время войска проходили, а ничего такого подозрительного в глаза не бросилось. Вроде бы все чин по чину было: впереди полковник ехал - Герой Советской Союза, на вороном жеребце и с адъютантом, за ним знаменосцы зачехленное знамя несли (кто мог знать, что это бандеровское знамя?), за знаменем подразделения следовали, "Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин" пели, за подразделениями - артбатарея, кухни, обоз, санчасть...
Вот какая запутанная обстановка на бандеровском фронте была. Но если уж наши войска от войск противника не всегда можно было отличить, то с гражданским населением еще хуже дело обстояло. Тут уже действительно невозможно было разобраться, кто бандеровец, а кто свой. По этому вопросу в нашем ресторане "Киев" два мнения существовало. Одни считали, что местные - все сплошь бандеровцы, особенно на селе, другие же - что местные только наполовину бандеровцы: днем социализм строят и лишь ночью за обрезы берутся...
Конечно, в самом Станиславе наши войска, пограничники и милиционеры обстановку в общем и целом контролировали. Как-никак Станислав - областной центр, там обком партии, Управление МГБ, штаб армии - одним словом, все начальство. И драмтеатр имелся, не говоря уже о кинотеатре, и библиотека, и пединститут со студентками.
Фронт фронтом, но мирная жизнь тоже существовала и сулила приятные перспективы, поскольку я при ресторане состоял почти что на положении вольнонаемного.
В городе я встретил знакомых, осевших здесь после демобилизации, и в частности Нюрочку, бывшую нашу ротную ППЖ, которая после войны не вернулась на Краснодарский вокзал, а заделалась - ни больше ни меньше - инструктором по кадрам в горисполкоме! Нюрочка по-приятельски пригласила меня в гости, но я ее любезностью не воспользовался - к этому времени я уже ухаживал за студенткой Валей, приехавшей из Воронежа.