- Кто "за"? - провозглашает председательствующий, поднимая руку. Я вместе со всеми тоже поднимаю эту конечность, разумеется, голосуя не за резолюцию ЦК, а за резолюцию своей фракции, причем совершенно открыто. Однако мой голос и за резолюцию ЦК засчитывается.
- Принято единогласно! - торжественно возвещает председательствующий. Ну и пусть, зато я знаю, что резолюция ЦК, как и обычно, выполнена не будет...
Или, к примеру, ставится на голосование резолюция, горячо одобряющая миролюбивую внешнюю политику КПСС и клеймящая позором израильских агрессоров. Моя же фракция такую резолюцию в это время принимает: "Подадим пример Израилю, выведя войска из оккупированной Чехословакии и вернув захваченные у Румынии, Венгрии, Польши, Германии, Финляндии, Китая и Японии территории".
У меня был приятель Веня, тоже придурок с идеями, создавший в КПСС подпольную фракцию, стоявшую на платформе йогов. Так вот, при помощи теории чисел и других математических методов он пришел к выводу, что 99,99 процента членов КПСС состоят во всевозможных подпольных антипартийных фракциях (!), стоящих на платформе открытой мной внутрипартийной демократии.
С помощью той же теории чисел и сложнейших графиков, над которыми он корпел ночами, Веня установил, что к 1980 году руководство КПСС полностью обновится за счет молодых сил, способных вдохнуть живую струю... Но Веня не принял в расчет достижений буржуазной медицины, благодаря которым стало возможно оживление руководящих мертвецов и продолжение их деятельности в Политбюро и ЦК, а "свежие силы" тем временем повыходили на пенсии.
Возможно, Веня немного переборщил с процентами, увлекшись математикой, однако смело могу утверждать, что не только мы одни создали в КПСС свои внутрипартийные фракции, на которых принимались решения, идущие вразрез с партийной линией.
...Помимо деятельности в первичной парторганизации моя внутренняя фракция выступала и против... ЦК. К примеру, после ХIX съезда она приняла контррезолюцию по поводу нового названия партии - КПСС и направила ее товарищу Сталину. В контррезолюции отмечалось, что по фронтовой терминологии КПСС означает "командный пункт СС", и предлагалось партию переименовать обратно.
Но, видимо, ввиду смерти товарища Сталина ответа я не получил. Однако моя фракция не опустила рук и продолжила борьбу после XX съезда. На этот раз из ЦК был получен ответ, что переименование партии нецелесообразно из-за огромных канцелярских расходов, которые это мероприятие за собой повлечет. (А то, что Ленинская партия называется как эсэсовский КП, никого не смущало!!!)
Моя внутренняя фракция, потерпев неудачу, ушла в подполье, но во время хрущевской оттепели она совершила вылазку по вопросу о наглядной агитации.
Я написал за десятки лет столько лозунгов, что ими можно было бы опоясать весь экватор (размещая с некоторыми промежутками). Почему же я восстал?
Потому что от этих окаменевших фраз мое терпение лопнуло. К тому же надоел примитивный ручной труд, недалеко ушедший от уровня пещерного придурка, который малевал на скалах призывы своего доисторического ЦК (пользуясь рисунками вместо цитат).
Моя личная фракция приняла следующее решение: "В эпоху атома и покорения космоса перейти от ручного писания лозунгов к их промышленному производству и свободной продаже в магазинах канцтоваров". Не скрою, не без задней мысли я направил ее в ЦК, надеясь в глубине души, что положительное решение вопроса освободит меня от рабства. Но меня ждало жестокое разочарование.
- Товарищ Ларский, ваше вредное рацпредложение глушит инициативу масс, - заявил мне какой-то руководящий придурок из МК.
- При чем тут массы? Лозунги выдвигает ЦК, а пишут их главным образом халтурщики из расчета пол-литра за пять погонных метров, - возразил я.
- А вы что, хотите, чтобы массы собственные лозунги выдвигали?! Такая инициатива партии не нужна! - рявкнул он. - Писание лозунгов нашего родного Ленинского ЦК - лучший урок коммунизма!
- Разве при коммунизме лозунги тоже надо будет писать? - невольно вырвалось у меня.
- Товарищ, вы недопонимаете данный вопрос! - воскликнул руководящий придурок.
А я-то надеялся при коммунизме избавиться от этих проклятых лозунгов, которые мне всю плешь при социализме проели! И светлое будущее здорово померкло в моих глазах...
"Профсоюзы - школа коммунизма!" - сказал великий Ильич. Расскажу, как я прошел эту школу в бытность придурком при парторганизации издательства Академии наук. Став внештатником-надомником, я начал работать в этом храме научной книги, помещавшемся в бывшем особняке купца Морозова. В почтенном учреждении все было поставлено на широкую ногу, начиная с самого директора А. И. Назарова и кончая швейцаром в позументах, стоявшим в вестибюле. В своем роскошном кабинете с музейными реликвиями товарищ Назаров принимал светил науки и иностранные делегации. Директор нашего издательства являлся "фигурой" - бывший председатель Комитета по делам искусств, бывший член ЦК... Под стать ему был и главный редактор Лихтенштейн, с эрудицией которого считались самые знаменитые академики.