Партбюро заявило, что на профработе я с треском провалился, продемонстрировав свою политическую незрелость и отсутствие революционной бдительности.
Но от заслуженного партвзыскания меня спасло более страшное ЧП: выпущенная издательством книга Некрича "22 июня 1941 года", обложку которой я оформлял, была осуждена в ЦК как идейно порочная. В поднявшейся суматохе мне под шумок удалось быстренько сняться с партучета и перебежать в другой партийный окоп - в издательство социально-экономической литературы "Мысль".
Будучи ротным придурком в рядах Советской Армии, я находился и в строевых подразделениях, прямо на передовой, и в тылах кантовался - при обозе и в похоронно-трофейной команде. В родной Коммунистической партии мне тоже доводилось состоять первичным придурком в рядах парторганизаций центральных издательств, на переднем крае идеологической борьбы с империализмом и сионизмом. Однако некоторое время я пребывал в нестроевой тыловой команде, как можно назвать первичную парторганизацию нашего ЖЭКа, в основном состоявшую из пенсионеров и одной домохозяйки. Хотя до пенсии мне оставалось двадцать лет, я тоже пристроился к этой партбогадельне как внештатник-надомник, перебежав туда с передовой.
"В конце концов, какая мне разница - в партийном строю ли шествовать или плестись в обозе? Ведь цель одна - светлое будущее, а, состоя при ЖЭКе, я к этой цели могу следовать, даже не выходя из дому, - думал я. - И меньше времени буду терять, поскольку на партсобрания не надо на троллейбусах тащиться..."
После бурных событий в издательстве "Мысль" я попал в тихую заводь, где партийная жизнь едва теплилась. К примеру, стенгазета, редактором которой меня назначили, выходила раз в год, а партсобрания обычно переносились из-за отсутствия кворума - по причине старческих недомоганий и хвороб. Откровенно говоря, это меня вполне устраивало, но медаль имела свою оборотную сторону: в порядке партпоручения мне еще всунули похоронную комиссию. Увы, наша парторганизация неуклонно несла потери, выбывая в "наркомзем", что доставляло похоронной комиссии известные хлопоты. А уходили от нас последние могикане славной Ленинской гвардии, ветераны партии и ГУЛАГа... Партработа в основном и сводилась к их проводам в последний путь под нестройные звуки самодеятельного духового оркестра райжилотдела. Но, на мой взгляд, это было лучше, чем прения на издательских партсобраниях, где обязательно присутствовал инструктор райкома, а иной раз - представитель идеологического отдела ЦК.
В партийный обоз я передислоцировался после известного пленума, на котором Н. С. Хрущев из великого ленинца и борца за мир, внесшего неоценимый теоретический вклад в сокровищницу марксизма-ленинизма, превратился в волюнтариста "Никиту-Кукурузника". Эта трансформация поразила издательство "Мысль" как гром с ясного неба. Директор получил инфаркт, главный редактор - инсульт, замдиректора заболел язвой желудка, секретарь партбюро запил... Шутка ли сказать - издательский план был разбит, как от прямого попадания атомной бомбы, вся продукция пошла в макулатуру, поскольку была начинена цитатами из многочисленных выступлений "великого ленинца", оказавшимися вредной галиматьей... На драматическом партсобрании, посвященном итогам пленума, раздавались вопли: "Как же так?!!" Но, разумеется, как и всегда, единство партийных рядов нарушено не было, все единогласно проголосовали "за".
Моя внутренняя личная оппозиционная фракция поставила вопрос ребром: мол, как данный пленум объяснить с точки зрения внутрипартийной демократии? И черт меня дернул с этим вопросом вылезти...
- Кто вы такой, что партию уставу учите?! - тут же оборвал меня представитель ЦК...
А инструктор райкома кому-то показал на меня пальцем и что-то записал в свою книжечку.
Не имея опыта, я, конечно, стушевался. Этим и закончилось мое первое (и последнее) выступление на партсобрании в период моего 28-летнего пребывания в партийных рядах. Я опять оступился, нарушив заповедь, гласящую: "Райком уставу не учат".
"Раз инструктор взял меня на карандаш, дело швах!" - перепугался я, вспомнив о своих первых шагах в райкоме. И я тут же единогласно принял резолюцию "О срочном переводе на партучет по месту жительства".
Как известно, в период перехода от социализма к коммунизму жилищный вопрос приобретает наибольшую остроту. Без преувеличения можно сказать, что он является тем стержнем, вокруг которого крутится жизнь почти каждого строителя светлого будущего.