- Следователь Козлов, - представился он, и у меня душа ушла в пятки (как и каждый советский человек, я кругом перед Родиной виноват, неужели что-нибудь вскрылось?). - Гражданин Ларский, чему вас там в институтах учат?.. Заявление вон толком не можете подать! Ваше заявление давно уже ко мне поступило, но поскольку оно не по форме составлено, придется вам все заново переписать, - сразу насел он на меня.
- Извините, я никакого заявления не подавал, - возразил я.
- Гражданин, не морочьте голову! Вы думаете, что вы очень образованный? Это ваша подпись или нет? - повысил голос следователь, показав мне написанные моей рукой листки.
Я узнал "характеристики", которые полгода тому назад тут же накатал...
- Но это не заявление! Товарищ подполковник попросил меня написать для профилактики... - пробормотал я, почувствовав неладное.
- Это меня не касается. Мне поступил материал за вашей подписью. Но вместо конкретных фактов вы что там пишете? "Командуя батареей тяжелых гаубиц, в боях с фашистами был удостоен ордена Красной Звезды", "...прошел боевой путь в батальоне аэродромного обслуживания истребительной авиации, награжден десятью медалями и одним орденом". И тому подобное. Вы что, не понимаете, что у нас не наградной отдел? Что Органы другие вещи интересуют? - напустился на меня славный чекист.
- Вышло какое-то недоразумение! Гражданин следователь, поймите, я никакого заявления не подавал, это просто характеристики, - пытался я ему растолковать, но он и слушать меня не захотел.
- Что вы все крутите, гражданин? Вы позабыли, где находитесь? Если вы от своих показаний отказываетесь, мы с вами иначе поговорим! - пригрозил он.
Дорогие читатели, буду честен. Может, я смог бы отвертеться, но струхнул из-за "преступлений" перед Родиной, которые скрывал и которые тяжким грузом на моей совести висели. К тому же как раз в то время опять к нам гости зачастили и из дальних сибирских краев, и из подмосковных Петушков, где много ссыльных проживало. Приезжали больного папу конспиративным образом навестить, а у меня такое предчувствие было, что это добром не кончится: "домовой"-то ведь, конечно, знал! "А вдруг этот следователь камень за пазухой держит, вдруг у него на меня материальчик имеется?" - испугался я и не стал особенно ерепениться. Однако придуриваться продолжал, поскольку понял, что интеллигентный подполковник подловил меня еще почище, чем опер Петров с его злосчастной хлебной карточкой.
...Дважды я переписывал эти проклятые "характеристики", но они никак у меня "по форме" не получались. Тогда следователь, доведенный до белого каления моей бестолковостью, сам взялся мне помогать.
- В левом верхнем углу пишите: "В Министерство Государственной безопасности СССР"!.. - орал он у меня над ухом. - В правом углу, чуть ниже: "От гражданина Ларского Л. Г., проживающего по такому-то адресу..." Еще ниже, посередке: "Заявление" - покрупнее! Никакие нам боевые заслуги, а также партийная и общественная работа не требуются, пишите по существу: "Настоящим сообщаю, что такой-то там-то в присутствии таких-то лиц рассказал нижеследующий анекдот..." - все слова припомните как можно точнее, это ведь документ. Ежели последовали комментарии - присовокупите. Опосля подпишитесь, проставьте дату, и дело с концом, - инструктировал он меня. - Насчет разговоров так следует писать: "Как я сам слышал" либо "как мне стало известно от таких-то лиц, в семье Оффенгенден, проживающей по такому-то адресу, ведутся разговоры об Израиле такого-то содержания..." Желательно перечислить участников разговора и указать, кто что говорил...
Но я решил до конца придуриваться: сделал, как он требовал, но никаких анекдотов и разговоров не смог припомнить, хотя он пытался мне кое-какие анекдоты подсказать.
- Может, он этот говорил: "Живу, как в Африке: ем бананы, хожу голый и имею вождя"? - допытывался следователь. - Или этот, насчет очереди за шерстью?..
- Гражданин следователь, я по форме переписал, что вы велели - сократил, но ничего нового прибавить не могу. Вы сами мне скажете: "Почему сразу это не сообщил, почему утаил, если знал?"
Неинтеллигентный столичный чекист грубо выругался по-матерному.
- Гражданин Ларский, не думал я, что вы такой бюрократ. Время позднее, придется нам еще потолковать в другой день, замучили вы меня!
Да я и сам еле ноги унес из ночного чекистского "профилактория". "Что же я сделал: заложил друзей, чтоб свою шкуру спасти, или выполнил священную обязанность патриота Советской Родины и коммуниста?" - этот вопрос не давал мне покоя. Слава богу, никого не посадили! А вполне могли бы и такую "профилактику"провести, если бы я следователю полностью поддался. Впрочем, в нашей учебной группе не один я был стукачом. И среди профессорско-преподавательского состава таковые имелись, особенно на кафедре марксизма-ленинизма. Но самым изумительным стукачом в нашем МПИ являлся, разумеется, не кто иной как профессор Алексей Алексеевич Сидоров, член-корреспондент АН СССР, читавший историю искусств и историю книгопечатания. Все были уверены: Алексей Алексеевич глух как пробка. Но с помощью слухового аппарата он, оказывается, прекрасно усекал все, что требовалось Органам…