"Что мне работа, я себя по гроб жизни обеспечил! Один дом у меня в Красноярске записан на тещу, другой - в Крыму, на жену записан. В Москве квартиру имею и дачу на канале - участок полгектара!" - распространялся один бывший начальник лагеря, весь перепачканный печатной краской.
А работяги только рты разевали: "Ну и молоток, Вася!"
Конечно, через каких-нибудь два месяца его и след простыл. Но и остальные не терялись: кто в контору пристроился придурком, кто на склад - к машинам особенно не рвались. К тому времени, когда я из издательства "Советский художник" уволился, став внештатником-надомником, славные чекисты из типографии почти все дезертировали, не пожелав влиться в ряды рабочего класса. Кстати, впоследствии кое-кого из моих бывших подопечных я встречал в Москве снова в чекистской форме - Родина вновь доверила им карающий меч, беспощадно обрушивающийся на головы врагов и агентов мирового сионизма и империализма.
Итак, дорогие читатели, к невидимому фронту я больше отношения не имел в течение двадцати пяти лет. Но, как и всех советских людей, он окружал меня со всех сторон. К тому же для меня он перестал быть полностью невидимым, поскольку я на нем побывал и на войне, и на "гражданке". Как бывший его боец, я теперь на расстоянии различал и по особым приметам, и по обонятельной локации оперов и стукачей (разумеется, не показывая вида).
Памятуя, что на мне (вдобавок к видимому "пятому пункту") стоит невидимое позорное клеймо "не оправдал доверия Органов", я особо в жизни не высовывался подобно премудрому пескарю Салтыкова-Щедрина. Подался во внештатники-надомники, чтобы обойтись без отдела кадров, общественную активность свел к разрешенному минимуму, углубившись в семейную. В общем, оставаясь партпридурком и советским патриотом, залег в окоп полного профиля в ожидании светлого будущего всего человечества - коммунизма.
Но мог ли советский человек совершенно не сталкиваться с Органами, если даже он не стукач и к тому же внештатник-надомник? Конечно, нет - Органы так пронизывали всю советскую жизнь, что было просто невозможно с ними не сталкиваться по тем или иным вопросам.
Коммунизм можно строить без всего, но только не без Органов. Я, к примеру, долгое время с ними соприкасался в филиале кремлевской столовой, где обслуживался хозподразделением славных чекистов.
Приходилось с Органами дело иметь и по линии лагерей (только пионерских). Летом с детьми проблемы возникали: то им на даче скучно, то у нас с женой с отпусками неувязка... Но один наш родич (без "пятого пункта") в таких случаях всегда нас выручал. Будучи на работе членом месткома, он доставал нам по блату путевки в пионерские лагеря своего ведомства. Поскольку же его конструкторское бюро относилось к системе Органов, то мои дети вместе с его детьми оказывались в пионерлагерях славных чекистов и работников милиции, считавшихся лагерями "повышенного типа". Якобы там и кормежка была получше, и присмотр за детьми, что меня как родителя устраивало. Кое-что, правда, не устраивало, но, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Приходилось с этим мириться - ради того, чтобы, скажем, послать дочку в Анапу покупаться в Черном море, позагорать на южном солнышке (причем за совершенно мизерную плату, включая проезд по железной дороге туда и обратно).
К примеру, на родительское собрание надо было явиться в Клуб милиции, где я почувствовал себя не очень-то уютно, когда сосед слева, поднявшись задать какой-то вопрос относительно вещей для ребенка, прежде чем сделать это, доложил по-военному: "Старший надзиратель подследственного изолятора учреждения номер такой-то Урюпин!" А сосед справа оказался замом начальника по режиму аналогичного "учреждения" (или, попросту говоря, тюрьмы)...
Но это еще пустяки по сравнению с тем, что говорила очень миловидная дама, сидевшая за столом на сцене. Она призвала родителей "повысить бдительность" детей в связи со случаями воровства в этом чекистском пионерлагере. Не зная, кто затесался в ряды родителей, миловидная дама заявила напрямую: "Здесь все люди свои, все понимают, что письма пионеров проверяются, поэтому советую провести с детьми инструктаж, как надо писать и что. Это в ваших интересах, чтобы они вас не подвели". И в качестве отрицательного примера она зачитала письмо одного юного ленинца, сына рядового милиционера из Якутии. Мальчик этот сообщал маме, что кормят в лагере хорошо, но кругом солдаты - "как в тюрьме". Даже в море стоят цепью, взявшись за руки, когда пионеры купаются. Далее юный ленинец писал: "Мамочка, я нашел здесь перочинный ножик и продал его пионерам за 2 руб. 50 коп. Деньги посылаю тебе в этом письме..."