Читатели ни за что бы не догадались, чем я занимался в знаменательный день своего отъезда из СССР на историческую родину. Буквально за несколько часов до отъезда я сдал большой и очень ответственный заказ для Государственного комитета стандартов - серию плакатов по новым ГОСТам.
Чтобы уложиться в сроки, я создал "бригаду коммунистического труда", взяв себе в ассистенты ожидавшего разрешения на выезд в Израиль Шуру Друка, по специальности инженера-электронщика, но мастера на все руки. Его-то, конечно, выгнали с работы, как только он подал заявление в ОВИР, но Шура временно у меня трудоустроился в качестве придурка при внештатнике-надомнике.
Думаю, что если бы все строители коммунизма так вкалывали, как мы с ним, то светлое будущее давным-давно было бы уже построено. Но, разумеется, нас не соцобязательства вдохновляли, а лишь деньги, которые пошли на покрытие наших долгов, и в частности долга, образовавшегося у меня из-за уплаты довольно крупной суммы за так называемый отказ членов моей семьи от советского гражданства.
Между прочим, мне предлагали иной путь улаживания финансовых дел: разменять нашу шикарную трехкомнатную квартиру типа люкс на жилплощадь похуже, но с приплатой. Имелся даже некий полковник, занимавший генеральскую должность, - естественно, горячий патриот советской Родины, который готов был пойти на такую сделку с "сионистами", чтобы улучшить жилищные условия своего семейства. Но я не стал на путь попрания советских законов, чтобы меня потом в Израиле не мучила совесть. (Впоследствии я об этом горько сожалел, когда кредиторы брали меня за горло - я уехал на историческую родину с долгом в несколько тысяч рублей, которые обязался вернуть в местной валюте.)
С прежней своей суровой Родиной я хотел распрощаться по-хорошему, без ненужных ссор. Друзьями, конечно, мы не могли расстаться, ибо она от меня с презрением отвернулась. Но я еще с детства привык чувствовать себя всегда виноватым перед ней...
Мы не запрятали в багаж никаких драгоценностей и никакого серебра. Не вывозили тайком никаких неразрешенных предметов - в том числе и мои боевые награды, хотя они были дороги мне как память. Раз Родина сказала "нельзя" - значит, нельзя.
А правительственные награды меня опять подвели.
...Дело было во время посещения голландского посольства, где я в числе прочих евреев, получивших разрешение на выезд, должен был пройти некоторые процедуры. Разумеется, когда моя очередь подошла, наступил обеденный перерыв. Нам предложили ровно час прогуляться по столице нашей бывшей Родины городу-герою Москве.
Я пошел куда глаза глядят и оказался на углу Калининского проспекта, у приемной Президиума Верховного Совета СССР.
Давай, думаю, зайду. Во-первых, делать все равно нечего, а во-вторых, я ведь тут ни разу не был за все пятьдесят лет своего пребывания в рядах советских граждан. (Знай я, в какую копеечку мне это праздное любопытство выгорит, я бы лучше в пивную зашел.)
...Конечно, я не надеялся тогдашнему Председателю Президиума Верховного Совета товарищу Подгорному прощальный визит нанести. Я обратился к "референту по общим вопросам", оказавшемуся весьма приятной дамой, сидевшей за окошечком в громадном пустом зале.
- Видите ли, я выезжаю на постоянное жительство в Государство Израиль, - представился я даме-референту. - В связи с этим у меня возник вопрос: могу ли я взять с собой награды, полученные в период Великой Отечественной войны? - спросил я.
- Если у вас имеются соответствующие документы, вы имеете право вывезти правительственные награды, - любезно ответила дама-референт, с любопытством меня разглядывая. Видимо, подобный вопрос ей задавали впервые.
"Вот бы и в райкоме так со мной разговаривали! И ОВИРу не мешало бы у Президиума Верховного Совета поучиться", - невольно подумал я.
- Впрочем, дайте вашу орденскую книжку и обождите пять минут... Я поднимусь к руководству, - приветливо сказала она, - проконсультируюсь.
Делать нечего, я ей вручил орденскую книжку.
Прошло пять минут, десять, двадцать, полчаса, а дамы-референта нет и нет... Присев на скамейку, я с нетерпением ждал, когда откроется ее окошко.