Однако за пределы очередей народное самоуправление не распространилось, не создавались, скажем, комитеты, которые брали бы власть на местах, не организовалось Временное правительство из оппозиционных элементов - не до этого было, каждый думал только о том, как бы отовариться. Да откуда могли взяться элементы, способные захватить власть? Ведь все враги народа - троцкисты, зиновьевцы, бухаринцы, каменевцы и прочие двурушники и агенты империалистических разведок были заблаговременно ликвидированы или отправлены в ГУЛАГ еще до войны!
Кстати, муку разбирали со склада кондитерской фабрики имени Парижской коммуны, а я о Парижской коммуне делал доклад на школьном историческом кружке, когда в 8-м классе учился. Я на ней, можно сказать, собаку съел - десятки книг прочитал и даже произведения классиков марксизма. Ведь семьдесят лет назад, во время франко-прусской войны, правительство тоже бежало из Парижа, когда к столице Франции подошли немцы. Но пролетариат не в очереди устремился, а на баррикады, и власть в Париже захватила коммуна. Ясное дело почему: во Франции не было морально-политического единства, как в СССР, и народ восстал против правительства. Если бы, скажем, версальцы ликвидировали всех коммунаров заблаговременно, еще до франко-прусской войны, то никакой коммуны в Париже не образовалось бы, так же как и в Москве 17 октября 1941 года. Просто не было бы власти, а парижские пролетарии стояли бы себе по очередям, как москвичи, не рассуждая о государственных делах. Мол, об этом "наверху" позаботятся те, кому следует, мы люди маленькие, а "сверху" оно виднее...
А тут в очереди "Агентство ОБС" передало, будто в Германии революция началась и Гитлер "сбег неизвестно куда!". И я в это поверил, так как с самого начала войны ожидал восстания немецкого пролетариата в тылу врага. (Но когда радио заговорило, Совинформбюро, увы, это сообщение не подтвердило...)
Конечно, насчет папиного института я ничего не узнал - президиум Академии наук из Нескучного дворца ночью уехал в Куйбышев. Осталась какая-то секретарша, посоветовавшая туда написать, но как можно было написать, если почта не работала? К Казанскому вокзалу меня вообще не подпустили, он был оцеплен военными, но больше в городе я военных не видел. Никакие воинские части не передвигались по улицам, нигде не строились противотанковые заграждения, радио молчало, газеты не вышли, а население проявляло активность главным образом у продуктовых баз и магазинов, растаскивая остатки запасов продовольствия.
Однако день не прошел безрезультатно. Благодаря тете у нас появилась возможность уехать по железной дороге. Одной тетиной соседке приходился родственником или знакомым какой-то генерал, и ее по блату брала в свой эшелон солидная военная организация - Академия Генерального штаба им. Ворошилова. Собственно говоря, сам генерал ночью сбежал в Уфу вместе со всем личным составом академии, но должен был еще выехать второй эшелон с хозяйственной частью. И вот тетя, узнав об этом, тут же решила, что и папе надо уехать в Уфу.
Однако родственниками-генералами мы похвалиться не могли - дядя Семен Урицкий, папин двоюродный брат, начальник Разведупра Красной Армии, был арестован как враг народа. (Это он послал в Японию Рихарда Зорге - папиного знакомого по работе в Коминтерне. Он руководил этой разведоперацией,сыгравшей после его гибели от рук славных чекистов исключительную роль во Второй мировой войне).
Другой двоюродный брат, дядя Миша, тоже был арестован на Дальнем Востоке как японский шпион... И папины друзья, с которыми он кончал военную академию РККА, тоже почти все были репрессированы в 1937-1938 годах. С такой родней нас и близко к Академии Генштаба не подпустили бы, не говоря о том, что и сам папа был в опале. Тетя побежала в Академию Генерального штаба просить за своего больного брата, отставшего от института...
…В неприветливом здании с колоннами на улице Кропоткина, откуда знаменитой ночью 16 октября 1941 года сбежала Академия Генерального штаба Красной Армии имени К. Е. Ворошилова, мы оказались, как в тюрьме, у дверей стояли часовые и никого из штатских не выпускали из помещения.
В здании академии осталась лишь ее административно-хозяйственная часть и начальство – генерал-лейтенант Веревкин-Рохальский, начальник академии, так же, как и ее комиссар Калинин (как нам успели сообщить, родственник всесоюзного старосты Михаила Ивановича Калинина), подобно капитанам тонущего корабля, покидали свои посты последними.
Начальник академии, когда-то знавший моего папу, взял его вместе со мной в эшелон, который должен был выехать в Уфу 21 или 22 октября.