Но в Москве спустя три дня после того, как я предъявил "белый билет" для оформления прописки, мне пришла повестка о призыве в ряды Красной Армии!..
Судьба снова предоставила мне шанс, который я не захотел упустить. Тетя готова была бежать в военкомат, устроить там скандал, чтобы выяснить недоразумение и не дать отправить на фронт племянника с очками -7,5 диоптрии, но на этот раз я оказался мужчиной и не позволил ей над собой командовать...
Перед угрозой фронта тетя настаивала на гиперболоиде, я же заявил, что гиперболоид от меня не убежит, и ратные мечты вспыхнули в моей груди с новой силой.
В военном лексиконе всякие длинные наименования обычно заменяются сокращенными словами.
Например, в свое время заместитель народного комиссара по военно-морским делам для краткости назывался "замкомпомордел". Слово "придурок" - это тоже аббревиатура, оно расшифровывалось так: пристроившийся дуриком к командному составу.
Среди комсостава этим емким словом стали называть всяких выскочек и выдвиженцев на высокие командные должности, которых в предвоенные годы после сталинских чисток в Красной Армии расплодилось особенно много. Это время в учебниках по истории называется "периодом нарушения ленинских норм". Тогда наиболее квалифицированный и способный командный состав Красной Армии, имевший боевой опыт и прошедший через академии, был передислоцирован из военных лагерей и штабов в спецлагеря НКВД и там ликвидирован за редким исключением. Таким исключением, на его счастье, оказался разжалованный полковник Рокоссовский, который, говорят, имел стеклянный глаз вместо настоящего, выбитого ему в период нарушения ленинских норм в спецлагере. Этот тщательно скрываемый им недостаток (как истинный военный, Рокоссовский, говорят, был большим сердцеедом и одерживал успехи не только на поле боя) не помешал ему быстро продвинуться на войне от полковника до маршала и стать одним из самых прославленных полководцев Второй мировой войны.
У папы было много друзей и знакомых из высшего комсостава, с которыми он когда-то учился в Военной академии. Вероятно, они были не менее компетентными в военном деле, чем Рокоссовский, и не менее успешно могли бы противостоять кадровым генералам вермахта. Они не стали маршалами по причине все тех же "нарушений ленинских норм”.
Нашими соседями по дому оказались старые друзья нашей семьи, комбриг Николюк и его жена, комбриг Минская, женщина-генерал, "бой-баба", как называла ее няня. Как и Рокоссовский, они были поляки. Мы очень дружили с семьей комбригов. В домработницах у них служила родная тетя моей няни. Их дети Ленька и Фелка были на несколько лет младше меня. В 1937 году супруги-комбриги были переведены в Харьковский военный округ и там арестованы, а Ленька и Фелка попали в детдом – так мне сказала няня.
Из папиных друзей-военных я также близко знал дядю Павла, папиного друга еще со времен Гражданской войны. Он носил два "ромба", жил на Чистых прудах в военном доме, который потом стал называться генеральским. С его сыном Шуркой я дружил. Дядя Павел не раз бывал за границей, с маршалом Тухачевским он был связан личной дружбой, за что и поплатился. Его обвинили в утрате бдительности. Дядя Павел уцелел, после реабилитации он даже получил генеральский чин, но служить не стал. Во время войны он был сослан в Красноярский край, все его просьбы об отправке в действующую армию даже в качестве рядового были отклонены. Кстати, его бывший адъютант, случайно избежавший ареста, на фронте стал генерал-лейтенантом.
Ответственный пост в Красной Армии занимал наш родственник, племянник моей бабушки, Урицкий, живший с дядей Марком и моей бабушкой по соседству в Доме правительства. Когда я его видел в последний раз, он носил три "ромба" и был начальником Главного разведывательного управления. В 1938 году его расстреляли. Не могу себе представить, чтобы такой живой, энергичный и волевой человек, каким был комкор Урицкий, располагая данными о назначенном на 22 июня нападении немцев, мог бы спокойно ждать развития событий, не смея противоречить товарищу Сталину, убежденному в благородстве своего верного союзника Гитлера. Зато так поступил генерал Голиков, занявший пост начальника разведки Красной Армии после ареста и расстрела дяди Семена. На карьере генерала Голикова этот провал нисколько не отразился, он стал маршалом.
Говорят, у товарища Сталина было чутье на врагов народа - не знаю, верно ли это, но из всех папиных друзей-приятелей по Военной академии не был арестован лишь один А. Власов, сослуживец "тети Оли"- комбрига Минской. Когда перед войной для высшего комсостава были введены генеральские звания, он оказался в числе первых советских генералов. В числе первых он и изменил товарищу Сталину. Это свидетельствует о том, что и товарищ Сталин иногда ошибался в людях.