Мне кажется, что под конец своей жизни, когда папа совсем ослеп после неудачной операции, он начал немного прозревать.
Один из его близких друзей и сподвижников по революционной борьбе как-то спросил напрямую: "Гриша, может, зря мы все это затевали?"
Отец, вечно воинствующий ленинец, на этот раз промолчал.
Когда я, уже будучи в солидном возрасте, читал в газетах о бесчинствах хунвейбинов, пережитый мною погром всплывал перед глазами.
Из-за высокой железной ограды консульства летел град камней и палок. Слышались свист и крики многотысячной толпы. Мама была в панике. Мы долго сидели и дрожали от страха.
Мама потом рассказывала, что все было, как при еврейском погроме в Одессе, когда убили моего дедушку, но с той разницей, что не русские громили евреев, а китайцы громили русских. Я тогда очень переживал за своего любимого плюшевого мишку и боялся, как бы китайцы у меня его не отняли.
Видимо, вследствие пережитого в детстве инцидента всю жизнь меня не покидало смутное чувство беспокойства и тревоги, связанное с китайцами. И в Москве, когда мы переезжали с квартиры на квартиру, я каждый раз интересовался, а не будут ли нас на новом месте громить китайцы.
О Китае мне в детстве долго напоминали две вещи - коврик над моей кроваткой с фигурками картонных китайцев, обтянутых разноцветным шелком, - они загадочно улыбались в своих длинных халатах с широкими рукавами. Потом в китайцах стали заводиться клопы, и коврик пришлось выбросить.
И еще - монета с дырочкой, которую мама мне повесила на шею как талисман. Эту монетку мне дал на счастье сам диктатор Чжан Цзолинь, тогдашний властитель Северного Китая. Мама как-то гуляла со мной в сеттльменте и встретила его случайно в окружении телохранителей и многочисленной свиты.
Диктатор соблаговолил обратить внимание на мою персону, потому что я был, как утверждала мама, очень красивым и у меня были длинные льняные волосы, вьющиеся крупными кольцами.
После смерти мамы талисман куда-то затерялся, видимо, вместе с моим счастьем.
Еще от Китая сохранилась у меня до самой войны дворовая кличка Левка-Китаец.
Став взрослым, я о своем пребывании в Китае предпочитал не упоминать (так же, как и о некоторых других печальных фактах своей биографии) во избежание лишних вопросов в отделе кадров. В многочисленных анкетах, которые каждому приходилось заполнять, в графе "был ли за границей" я ставил прочерк либо писал: "в период Отечественной войны в составе советских войск". Эта предосторожность, возможно, спасла меня в свое время от вынужденного признания в связях и с Чжан Цзолинем, и с бывшим китайским императором, о чем и пойдет сейчас речь.
В Китае у меня была няня, которая воспитывала самого китайского императора! Она даже показывала родителям какую-то китайскую грамоту, подтверждавшую этот факт. Но после того, как в 1911 году свергли императора, ее попросили из дворца, и бывшая аристократка запила с горя. Родители сразу это не обнаружили, а нянька свой порок, разумеется, скрывала, и вообще она вела себя с ними довольно надменно, как и подобало особе, близкой ко двору китайского императора.
Мама за нее очень держалась - ведь няньки, воспитывавшие китайских императоров, на улице не валялись - и полностью ей доверяла. Моей маме очень льстило, что я воспитываюсь, как китайский император.
Она не подозревала, что эта старая обезьяна с маленькими ножками-копытцами ее обманывала и вместо того, чтобы водить меня в высшее общество, где дети разговаривают только по-английски и по-французски, как она утверждала, таскала по портовым притонам и злачным местам, о которых в приличном семействе даже не принято упоминать.
Совершенно случайно мой папа это обнаружил, и няньку выгнали. В результате моего "императорского воспитания" я обучился, как попугай, ругаться почти на всех языках и подбирать валявшиеся на улице чинарики.
Согласно семейному преданию, первым словом, которое я произнес, было "коминтерн" (после чего я и был признан вундеркиндом).
- Он будет вторым Бухариным! - в один голос заявили окружающие.
Когда мы приехали из Китая, папа, к своему ужасу, обнаружил, что я не могу определенно сказать, кто такой Ленин (?!), не имею понятия о том, что такое партия (!). Не говоря уже о пятилетке, промфинплане, пролетариате, НЭПе, Днепрогэсе...
...Первый урок политграмоты, который я буду помнить до конца жизни, начался с посещения Мавзолея Ленина. Я еще продолжал все мерить китайскими мерками, поэтому Мавзолей - невзрачное деревянное сооружение (тогда он был временным), немного смахивавшее на древнюю пагоду эпохи Мин, - на меня впечатления не произвел. Куда ему было до гробниц китайских императоров! Разумеется, лежащего под стеклом Ленина я принял за китайца - он ведь и вправду похож, а недвижно стоявших на часах красноармейцев - за восковые куклы, стоящие в императорских гробницах. Папа мне уже объяснил, что Ленин - вождь всех трудящихся и что он умер, когда я родился.