Надо отдать должное командованию, которое отнеслось к созданию "Аллеи героев" как к боевому заданию. Многие операции, в которых мне впоследствии пришлось участвовать на фронте, не планировались с такой тщательностью. По приказу начальника инженерной службы полка для расчистки просеки был применен подрывной способ. Подготовка к операции заняла около десяти дней, каждые два часа в штабе батальона раздавался телефонный звонок - сверху запрашивали о выполнении графика. В связи с предстоящими взрывными работами в городской газете "Горьковская правда", а также по радио было объявлено о возможных взрывах в Марьиной Роще, население призывалось сохранять спокойствие (на Горький уже совершались налеты немецкой авиации). Разумеется, о целях взрыва не сообщалось: как и любая военная операция, создание "Аллеи героев" было засекречено.
Я командовал операцией, в которой участвовало больше солдат, чем было во всем нашем 323-м Гвардейском Краснознаменном ордена Богдана Хмельницкого горнострелковом полку, с которым мне довелось пройти от Северного Кавказа до границ Германии.
Так я встретился со вторым, после Всеволода Ивановича Чекризова, человеком, сыгравшим решающую роль в моей судьбе. Им оказался рядовой Александр Матросов, благодаря которому я возглавил крупную военно-политическую операцию, а затем, несмотря на белый билет, угодил в гущу войны. Замполит тянул с выполнением своего обещания, хитрил, мол, было сказано, что пошлю вместе с богомазами, а они остались, значит, и ты вместе с ними. Богомазы же прониклись ко мне горячей любовью.
Судя по реакции Дубины на их загул в Канавине, они бы наверняка загремели на фронт, если бы не моя "Аллея героев".
Дубина сработал, как мина замедленного действия, и неожиданно вспомнил о своем обещании в тот момент, когда у меня был в разгаре мой первый роман со студенткой Любой из Горьковского мединститута. Я еще не успел разобраться в своих чувствах, зато отлично понял, что связной, посланный за мной в середине ночи Дубиной, прибыл совсем некстати.
Больше всех спросонок переполошились богомазы, но, поняв, что приказ их не касается, они от всего сердца принялись мне помогать снаряжаться.
Когда я, запыхавшись, прибежал в штаб, Дубина уже нервничал - очередной маршевый эшелон вот-вот должен был отправиться со станции Горький-Товарная, а комсорга, лейтенанта Зимина, в последний момент отправили в госпиталь с острым приступом аппендицита.
- Боец Ларский, - обратился ко мне замполит, - учитывая ваше желание и политическую сознательность, а также руководящий опыт при создании "Аллеи героев", командование направляет вас комсоргом эшелона.
...В кузове мы тряслись вдвоем с каким-то незнакомым лейтенантом. Я долго не мог прийти в себя, все происшедшее казалось мне сном. И вдруг до меня дошел весь трагизм ситуации: ведь я даже не комсомолец, а Дубина послал меня комсоргом. И я струхнул не на шутку.
Комсорг - это тебе не парикмахер или художник, за такой обман по головке не погладят... Надо бы рассказать начальнику эшелона? Но не сразу, а когда отъедем от Горького, чтобы не отправили назад, решил я и уж было чуть-чуть успокоился, как заговорил незнакомый лейтенант.
- Я оперуполномоченный Особого отдела, фамилия моя, допустим, Лихин. О тебе, товарищ новый комсорг, мне уже все известно, все твои данные. Работать будем вместе.
Лейтенант заговорил о каких-то донесениях, которые я должен буду тайно подавать ему на больших стоянках, что я также должен буду передавать ему донесения от других лиц из разных теплушек, в которых мне придется бывать под видом проведения комсомольских мероприятий.
Вначале я вообще не понял, о чем речь, но интуиция мне подсказала, что я влип в такую историю, из которой непросто будет выбраться.
Что такое маршевый эшелон? Маршевый эшелон - это очень длинный товарный поезд, состоящий из теплушек (на которых написано "сорок человек или восемь лошадей"), одного пассажирского вагона и, естественно, паровоза, который везет весь состав на фронт.
В каждой теплушке в этом случае вместо восьми лошадей едут сорок солдат. Солдаты знают, что их рано или поздно привезут на фронт, но не знают на какой - это военная тайна.
Не знают они также и ответа на роковой вопрос: куда именно они попадут - в "наркомзем" или в "наркомздрав". Поскольку этот гамлетовский вопрос гложет их души на всем пути на фронт, они на всякий случай торопятся урвать от жизни все, что может сгодиться на пропой. Кроме казенного имущества, терять им нечего. Иные даже решают отправиться в "наркомздрав" прямо из эшелона, минуя фронт, то есть выбрать из двух зол меньшее, пока не поздно.