В моем представлении, на фронте почти все поголовно должны были бы сражаться в бою, на передовой. Однако на своем немалом опыте я убедился, что придурков на фронте оказалось еще больше, чем в запасном полку, да и почетом они пользовались куда большим, чем тыловая бражка.
Читатель может положиться на мой опыт. На фронте мне пришлось спускаться и подниматься по многим ступеням "придурочной иерархии”. Достаточно перечислить мой послужной список, чтобы в этом убедиться.
Прежде чем стать ротным придурком в саперах, я побывал в придурках при обозе и при похоронно-трофейной команде. Затем я некоторое время был штабным придурком, поднялся до штаба корпуса и, возможно, пошел бы еще выше, если бы не обнаружилось, что у меня нет допуска к секретной работе. Я опять спустился до ротного уровня, был писарем в стрелковой роте. А в самом конце войны по воле судьбы я (к счастью, ненадолго) оказался придурком, исполняющим обязанности советского коменданта города Тржинца.
К этому я должен добавить, что иногда – хоть это и случалось не по моей воле – я по совместительству состоял в придурках при оперуполномоченном особого отдела, а также при комсомольском бюро.
Во фронтовом лексиконе термин "придурок"употребляется еще в одном значении. У ротных и батальонных писарей и в строевых отделах штабов, ведающих учетом, этим термином обозначаются лица (а также и конский состав), не состоящие на довольствии в подразделениях, где они числятся по спискам. В обиходном же смысле придурками величали вообще нестроевиков, в том числе и самих писарей, состоявших на довольствии в своих подразделениях. Именно эта многочисленная категория всевозможных откомандированных и прикомандированных и составляла цвет, элиту всей придурочной братии из числа рядового и сержантского состава.
В ее рядах состояли даже целые коллективы, к примеру, дивизионный ансамбль песни и пляски, заштатные писари в штабах и службах, художники, фотографы, внештатные корреспонденты и корректоры дивизионной многотиражки, целая гвардия неположенных вестовых, коноводов, личных парикмахеров, сапожников, поваров и портных. И это еще не считая фронтовых подруг, состоявших при начальстве.
Но пусть читатель не сделает поспешный вывод: мол, вся эта братия холуев и захребетников заботилась лишь о спасении своих шкур, в то время как на передовой гибли в боях солдаты, отдававшие свои жизни за Родину и лично за товарища Сталина. "Для кого война, а для кого хреновина одна…"- говорили на фронте. Почему эту братию, получавшую лучшие куски из солдатского котла, разбавлявшую солдатскую водку и за этот счет выкраивавшую себе по пол-литра неразбавленной вместо положенных 100 граммов, не бросали в бой наряду со всеми? – спросит читатель.
Дорогой читатель, институт придурков в Советской Армии, конечно, порождал некоторые отрицательные явления, в первую очередь воровство, хищения казенного имущества, пьянство, но его роль не исчерпывалась лишь негативными моментами. В том и состоял парадокс, что именно придурки в боевой части образовывали ее ядро, ее костяк, без которого воинская часть была бы не в силах восстановить свою боеспособность после понесенных потерь. А потери в боях доходили до 80-90 процентов от численности личного состава.
Скажи мне, читатель, кто имел больше шансов уцелеть в жестоких боях: пулеметчик или парикмахер, автоматчик или сапожник, стрелок или столяр? Я думаю, что теперь ты сам догадаешься, из кого формировали ряды ветеранов, являвшихся наряду с боевым знаменем необходимым атрибутом воинской части. Ветераны, прошедшие большой боевой путь, являлись хранителями славных традиций воинской части, живыми памятниками истории. Спору нет, имелись среди ветеранов и бывшие вояки, в свое время отличившиеся в бою, а потом сменившие строй на тепленькие места подальше от передовой. Портреты их продолжали появляться на страницах дивизионной многотиражки, где рассказывалось об их подвигах в назидание новичкам. Но сами герои давным-давно успели сменить автоматы на чернильницы, поварешки или сапожный инструмент либо пристроиться в ординарцы к начальству.
К сожалению, я не силен в философии, а Карл Маркс, друг моего детства, который на фронте от меня отвернулся и однажды едва не подвел под пулю, в своей бессмертной и всеобъемлющей теории обошел вопрос о придурках. Я полагаю, что если его теорию применить творчески, то придурков можно определить как базис, на котором стоит вся армейская надстройка. В подтверждение этого вывода приведу такой эпизод. Когда наша 128-я Гвардейская Туркестанская Краснознаменная горнострелковая дивизия была переброшена из Крыма на 4-й Украинский фронт, к нам прибыл со своей свитой сам командующий фронтом генерал армии Петров. Это был прославленный военачальник, герой обороны Одессы и Севастополя.