В один прекрасный день ко мне зашел ветфельдшер Мохов поиграть в шахматы, и мы с ним немного увлеклись. Хунхуз, улучив момент, побежал в расположение полка, а за ним все стадо. Когда я хватился, ишаков и след простыл. Голодные ишаки прорвались на продсклад и успели уничтожить весь запас лаврового листа и махорки.
Но самое страшное произошло не на продскладе, а в палатке, где хранилось полковое знамя. В поисках съестного ишаки прогрызли брезент за спиной у спокойно дремавшего часового, дотянулись до полкового знамени и стали его жевать. Если бы им удалось сжевать наше боевое гвардейское знамя до конца, наш полк за его утрату на этот раз уже не избежал бы расформирования! А я бы не избежал трибунала, может быть, меня бы даже расстреляли.
Не знаю, что было бы со мной, если бы не заступился лейтенант Кузин, который, несмотря на строгач с занесением в личное дело, сразу же зачислил меня в комсомольское бюро, так сказать, в свою "номенклатуру".
Ветфельдшер Мохов тоже здорово меня выручил, представив в штаб акт, подтверждавший, что ишаки в момент этого ЧП из-за голода находились в невменяемом состоянии по вине начпрода. Так печально для меня окончилась обозная идиллия.
Но мне повезло. Именно в этот момент лейтенанту Кузину потребовалось укрепить комсомольскую прослойку в похоронно-трофейной команде, и я был переброшен туда.
Чтобы не возвращаться больше к обозу, позволю себе забежать вперед и сообщить читателю о не совсем обычной судьбе нашего горновьючного транспорта и его дальнейшем боевом пути после моего ухода.
Дело в том, что и после Второй мировой войны в отношении наших ишаков была допущена очередная и притом вопиющая несправедливость. "Никто не забыт, ничто не забыто", - гласит известный патриотический лозунг. В связи с этим я не могу не вспомнить, что читал рассказ о верблюде, который в составе одной из воинских частей дошел до Берлина. О роли собак я уже не говорю. Но вряд ли кто-нибудь встречал в литературе упоминание о наших гвардейских ишаках. (Для меня тут вопрос не только в ишаках, но и в принципе!)
Конечно, не все, воевавшие на 4-м Украинском фронте, слышали о такой 128-й гвардейской горнострелковой дивизии, переброшенной туда из Крыма. Много было гвардейских дивизий с трехзначными номерами. Но я берусь утверждать, что почти все, воевавшие на нашем фронте, слышали о знаменитой "ишачиной дивизии". Так вот, могу сообщить, что "ишачиная дивизия" - это и есть 128-я гвардейская, благодаря ишакам вошедшая в неписаную историю Великой Отечественной войны. В официальной истории ишакам места не оказалось - все их заслуги, как всегда, приписали коням. Возможно, кое-кто до сих пор не может простить им ЧП с государственным гимном или факт пленения их врагом? Или то обстоятельство, что часть из них в результате военных действий занесло в империалистическую Америку, где их потомки проживают и по сей день?
Кому, к примеру, из числа историков Второй мировой войны известно, что в Воронцовском дворце, где состоялась знаменитая Ялтинская конференция с участием Черчилля, Рузвельта и товарища Сталина, располагалась до этого наша полковая конюшня? Конечно, этот факт сам по себе ни о чем не говорит и ни в какой связи с мировой политикой вроде бы не находится. Но если внимательно проанализировать ход конференции, на которой товарищ Сталин объегорил и президента Рузвельта, и Уинстона Черчилля, навязав им условия послевоенного раздела мира на сферы влияния и добившись от них ряда уступок, то невольно могут возникнуть некоторые аналогии относительного порядка.
Я имею здесь в виду нашумевшее по всей дивизии ЧП в нашей полковой конюшне. Солдаты тогда посмеялись до слез. (Надо отметить, что в результате решений Ялтинской конференции пролили слезы десятки миллионов людей, но отнюдь не от смеха.)
Началась вся эта история, когда кобыла замполита ожеребилась каким-то длинноухим ублюдком пятнистой масти. Ветфельдшер Мохов утверждал, будто отцовство в данном случае явно принадлежит ишаку. Офицерские коноводы сперва подняли его на смех: мол, ишак ввиду его малого роста не может покрыть кобылу и такое утверждение просто оскорбительно для лошадиного достоинства. Тогда ветфельдшер установил в конюшне специальное наблюдение и составил акты, доказывавшие, что ишаки вполне могут покрывать кобыл, если при этом используют подставки и таким образом сравниваются с кобылами в росте. Подставкой ишаку вполне могут служить мраморные лестницы Воронцовского дворца, садовые скамейки, постаменты от статуй либо просто какой-нибудь ящик, каковой хитрый ишак изловчится подтащить зубами к кобыле. Ветфельдшер объяснял поведение ишаков, ссылаясь на учение академика Павлова. Он приводил известный пример с обезьяной, которая доставала лакомство при помощи ящика и палки.