- В саперной роте выявлен немецкий шпион, заброшенный вражеской разведкой в наши ряды, - сообщил особист. - Кто он, нам известно, но мы хотим для начала тебя проверить: сам-то ты в состоянии обнаружить врага среди наших людей? Причем так обнаружить, чтобы враг ни о чем не заподозрил. Ни в коем случае нельзя его спугнуть!
- Раз выявлен шпион, почему его сразу не арестуют? - удивился я.
- В нашем деле горячку пороть нельзя, - объяснил особист. - Семь раз отмерь, один - отрежь. Ты в саперной роте будешь человек новый, со свежим глазом, вот мы и хотим не только тебя, но и себя еще разок проверить. Шпиона ликвидировать мы всегда успеем, главное - держать его под наблюдением.
...Итак, я прибыл в саперную роту с важным секретным поручением. Капитан Скопцов задал мне задачу потруднее иной шахматной: среди сорока человек личного состава распознать хорошо замаскировавшегося вражеского лазутчика. Справлюсь ли? Не испорчу ли все дело по неопытности? Откровенно говоря, при этой мысли сердце у меня замирало в груди.
Читатель должен принять во внимание, что в мои школьные годы детективная литература не была так распространена, как в нынешние времена, а телевидения не было и в помине. Конечно, я читал про Шерлока Холмса и Ната Пинкертона (в дореволюционном издании) и смотрел до войны кинофильмы "Партбилет", "Ошибка инженера Кочина" и некоторые другие, где фигурировали вражеские шпионы и диверсанты. Но моя детективная "подготовка" была явно недостаточной для столь важного задания, и, естественно, я очень волновался. Из сорока человек поручиться я мог только за себя.
Вспомнив Шерлока Холмса, я решил действовать его дедуктивным методом. Первым, с кем я встретился, был сам командир саперной роты капитан Семыкин - мы с ним шли от штаба в расположение роты и по пути разговорились. К моему удивлению, капитан оказался почти моим ровесником. Он с гордостью рассказывал мне о своей роте, о том, какие у него геройские ребята в саперах, что старшина у него самый лучший в полку, и поэтому ему все завидуют. "Моя рота", "мои люди", все время говорил юный капитан, откормленный, румяный и кудрявый хлопец. Безусловно, он не мог быть вражеским лазутчиком, и я тотчас исключил его мысленно из числа подозреваемых. Но следовало исключить еще 38 подозреваемых, чтобы остался один, - это и будет шпион...
Пока мы шли к Аджимушкайским каменоломням, где располагалась рота, к нам присоединились еще два сапера. Пятнадцатилетний Жорка - был воспитанником, "сыном полка". Второй, похожий на цыгана, с медалями на груди - ротный повар Колька Шумилин. Оба несли хлеб со склада.
Капитан сообщил мне с гордостью, что Колька - самый старый ветеран в полку, он до войны еще здесь служил!
"Раз такое дело, повар, конечно, не может быть вражеским агентом, - подумал я. - А Жорка вообще не в счет".
Таким образом, оставалось исключить 36 человек.
Я не рассчитывал обнаружить врага сразу и поэтому не смог скрыть свое замешательство, когда столкнулся с ним лицом к лицу, едва мы пришли в расположение роты. С трудом я овладел собой, стараясь не возбудить у него подозрений. У меня не было никакого сомнения в том, что это и есть он - вражеский шпион.
Дальнейшие наблюдения только подтверждали безошибочность моего вывода. Поведение его было явно шпионским: он за всеми следил, прислушивался к разговорам, всюду заглядывал и подглядывал.
Капитан Скопцов оказался прав: вражеский лазутчик действительно замаскировался здорово, пробрался каким-то образом на должность старшины и нагло хозяйничал в роте.
Судя по хвалебным отзывам о нем нашего командира, шпион сумел вкрасться к нему в доверие.
Поручая мне задание, капитан Скопцов сказал, что я свои наблюдения должен буду изложить в письменной форме, и я стал делать заметки в своем блокноте. В частности, мне показались очень подозрительными отношения шпиона с сержантом Набилиным, ротным парторгом. Они между собой без конца шушукались, Набилин скрытно передавал ему какие-то бумажки, которые тот прятал в свою полевую сумку. Ординарец командира тоже сунул ему бумажку, причем старался это сделать незаметно для меня.
Когда еще один солдат что-то передал ему тайком, я встревожился уже не на шутку. Шпион не сидел сложа руки, он действовал, вел тайную работу - в этом сомнения не было.
Если капитану Скопцову все это известно, почему он не принимает мер? Почему он выжидает?
С нетерпением я ждал встречи с особистом, но он, видимо, не торопился меня вызывать. По моему мнению, тянуть с ликвидацией шпиона никак нельзя было. Написав обстоятельное донесение с фактами и выводами, я по пути в штаб дивизии, куда меня послал инженер со своим донесением, занес его в Особый отдел и передал старшему лейтенанту Зяблику - поступить иначе я не мог под грузом тяжелой ответственности (капитана Скопцова в этот момент не оказалось). Откуда мне было знать, что моя инициатива смешала все карты особисту! Читатель, вероятно, поймет мое состояние, когда после моего возвращения в роту лазутчик вдруг отозвал меня в сторону. Я был готов ко всему, кроме того, что услышал...