Оказалось, что в бетонном фундаменте один из проходов был искусно замурован с обоих концов! Как Бесу удалось это обнаружить? За котелок каши тайну ему выдала сумасшедшая старуха, умиравшая от голода.
Сейчас же был разработан план "операции". Повару Кольке Шумилину, бывшему подрывнику, было поручено рассчитать и подготовить заряд ровно такой силы, чтобы пробить бетонную стену полуметровой толщины. Лейтенанта Темина со взводом инженер постарался пропихнуть во внеочередной полковой наряд, и взрыв должен был произойти во время его дежурства: лейтенант тогда доложит командиру полка, что в костел якобы угодил немецкий дальнобойный снаряд. Для пущей правдоподобности Кольке Шумилину и мне поручалось произвести отвлекающий маневр - устроить два взрыва где-нибудь за селом, чтобы имитировать обстрел. Старшине надо было обеспечить транспорт для доставки трофеев в расположение роты. Предполагаемые трофеи решено было спрятать в погребе, на двери которого я специально написал "Склад ВВ. Вход воспрещен!" и нарисовал череп.
В тот момент, когда производилась трофейная "операция", мы с Колькой в роте отсутствовали. Поехали с нашей кухней кормить взвод, охранявший мост, и по пути подорвали две пачки взрывчатки, как нам было приказано. Взрыв в костеле мы слышали. Колька размечтался. Никогда в жизни у него не было ни костюма, ни настоящих полуботинок. И вот он поведал мне свою заветную думку: он хотел вернуться после войны в свою деревню не в солдатской форме, а в гражданском шевиотовом костюме и желтых полуботинках...
На обратном пути Колька вдруг соскочил с повозки и подобрал валявшуюся на обочине старую противотранспортную мину. Нужна она ему была как собаке пятая нога... Он сказал, что, мол, штуковина эта с каким-то секретом, мол, капитану будет любопытно на нее взглянуть. Возвратившись в усадьбу ксендза, мы сразу поняли по лицам наших, что операция прошла успешно. Я видел, как из подвала вышли, смеясь, Бес со старшиной, а Колька туда спустился.
Едва я успел войти в дом, как он закачался, словно при землетрясении. Меня швырнуло на пол. Когда я пришел в себя и выбежал наружу, на месте подвала дымилась огромная воронка...
В подвале находилась целая бочка взрывчатки, больше ста килограммов. Только я один знал, почему она взорвалась: сработала злополучная мина, которую Колька принес...
Вместе с командиром роты погибло у нас пять человек. От Кольки нашли лишь одну ногу и медаль "За оборону Кавказа". А все трофеи были уничтожены взрывом.
ЧП расследовал сам капитан Скопцов, но до "операции" в костеле он так и не докопался. После этого взрыва саперная рота из полуразрушенной усадьбы ксендза перешла в другой дом, а в усадьбу вернулась сумасшедшая старуха. Мы слышали, как она кричала: "Кара Боска! Кара Боска!"
- Накаркала, старая карга, - ругался Бес.
Тогда я подумал, что если бы Бог послал наказание, то по справедливости погибнуть должны были не капитан и Колька, а Бес со старшиной.
После трагического ЧП, унесшего в братскую могилу получившего майорское звание юного Семыкина, Кольку и еще нескольких старых саперов из нашей роты, капитан Скопцов свою угрозу осуществил: меня перевели в стрелковую роту.
Новый полковой инженер капитан Брянский с особистом отношений портить не захотел и отдал меня без всякого сопротивления.
В полку меня уже все знали, так что не успел я появиться во 2-м стрелковом батальоне, как меня сразу же назначили ротным писарем. И снова я столкнулся с Особым отделом в лице батальонного опера лейтенанта Забрудного, между прочим, моего старого знакомого.
Когда я прибыл в полк, 3абрудный был ротным придурком и тоже ходил в писарях. Потом он заболел поносом и надолго выбыл в медсанбат, кантовался в дивизионных тылах, затем попал на какие-то курсы особистов и возвратился в полк младшим лейтенантом. Этот ухарь был явным антисемитом.
- Я вашего брата знаю! - говорил он всегда, подобно Мильту. (Кстати, Забрудный был казак, но с Кубани.)
В стрелковой роте доверенным лицом Особого отдела являлся писарь, через которого опер держал связь со своими людьми. Теперь пришлось работать в системе лейтенанта Забрудного, а она ни в какое сравнение с системой капитана Скопцова не шла - Забрудный в основном пьянствовал.
Старшиной роты оказался сержант Волков, который отсидел пять лет за групповое изнасилование. Он, конечно, тоже оказался агентом Особого отдела, и мы с ним договорились друг дружку не продавать Забрудному.