Сложив сам с себя комендантские обязанности, я отправился вместе с моряком и Срулевичем в гости.
Проснулся я среди ночи от стрельбы. На улице было светло, как днем, от сигнальных ракет, взлетавших над городом во всех направлениях. Сквозь беспорядочную пальбу слышались истошные крики. В доме не оказалось ни души - ни радушных хозяев-чехов, ни наших ребят. Меня занесло в одну компанию с моряком, Срулевичем и сержантом, но я раньше всех вышел из строя и очутился под столом.
С похмелья я перепугался не на шутку, решив, что немцы ворвались в город и все бежали, бросив меня одного.
Я бросился прочь из дома, но в дверях столкнулся с каким-то лейтенантом и двумя солдатами с винтовками. Это были наши.
- Товарищ лейтенант! Ребята! Что стряслось? - закричал я. - Почему стрельба?
- Брось дурочку валять! Какой части? Как фамилия? - отбрил меня лейтенант.
- Рядовой 2-й роты выздоравливающего батальона Ларский! - ничего не соображая, доложил я.
- Тебя-то нам и надо. Обыскать его! - приказал он солдатам.
Без ремня и обмоток меня повели под конвоем сквозь ликующую толпу.
- Виват! Ура! Победа! Да здравствует товарищ Сталин! - кричали военные и цивильные, обнимаясь, целуясь и выпивая прямо на улице.
И тут до меня дошло.
- Победа! Ура! - заорал я, как оглашенный, и, не помня себя, рванулся было в толпу.
- Ни с места! Отставить разговоры! - крикнул лейтенант.
Совершенно обалдевшего меня впихнули в подвал, где среди арестованных находилась почти вся наша команда.
Чувствую, что пришло время прервать повествование и объяснить, что же произошло в городе Тржинце в канун Дня Победы. Почему в самый разгар веселья прибыли следователи по особо важным делам? Какое событие привело к неожиданным массовым арестам?
Думаю, что подобного ЧП не знала не только история Великой Отечественной войны, но и вообще советская история. Как установили органы, личность, изображенная на портрете в позолоченной раме и оказавшаяся в центре внимания нашего стихийного двухчасового митинга, никакого отношения к Михаилу Ивановичу Калинину не имела. Более того, эта личность, злонамеренно (видимо, в провокационных целях) выставленная рядом с товарищем Сталиным, не имела отношения ни к ЦК нашей партии, ни к советскому правительству. Но зато, как установили органы, не исключена возможность, что нити вели к белогвардейскому подполью и окопавшемуся в Лондоне правительству Миколайчика.
КАК УСТАНОВИЛА СОВМЕСТНАЯ ЭКСПЕРТИЗА КРИМИНАЛИСТОВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЛАБОРАТОРИИ МГБ И СОЮЗА ХУДОЖНИКОВ, РЯДОМ С ТОВАРИЩЕМ СТАЛИНЫМ БЫЛ ВЫВЕШЕН ПОРТРЕТ АНАРХИСТА КРОПОТКИНА!
ЧП было настолько вопиющим, что следствие не считало даже возможным упоминать фамилию отца русского анархизма, а при допросах употребила формулу "портрет неизвестного лица".
Почему-то в связи с этим портретом таскали больше Срулевича.
- Срулевич, напрасно отпираетесь, мы все знаем! - слышал я за дверью крик следователя, ожидая своей очереди.
Позже Срулевич мне рассказал, что еще немножко, и он бы подписал признание в том, что он завербован международным анархистским центром и через его агентов эмигрантским правительством Миколайчика.
В разгар допроса Срулевича я с ужасом вспомнил, что Михаил Иванович был не при галстуке, как он обычно на всех портретах изображался, а в черной "бабочке"!
Но я вовремя понял, что если я поделюсь своими наблюдениями со следователем, меня упекут подальше, чем Срулевича, за потерю бдительности. И на вопрос лейтенанта, чем-то напоминавшего Мильта, с чего это мне вдруг взбрендилось назвать площадь в честь Калинина, я ответил: "Так ведь на митинге портрет Михаила Ивановича висел".
- Мы те покажем такого Михаила Ивановича! Приволокли врага народа да еще рядом с товарищем Сталиным повесили!
После допроса нас загнали в подвал, и неизвестно, сколько бы мы там просидели, если бы вдруг не ожил мертвецки пьяный моряк и не потребовал, чтобы его отвели в гальюн. На него зашикали со всех сторон и попытались урезонить, мол, дело шьется с Кропоткиным и Калининым.
- Да е...л я вашего Кропоткина вместе с Калининым! - заорал он и ударил в дверь с такой силой, что она вылетела.
Часовых у двери не оказалось. Выйдя из подвала, мы обнаружили, что опергруппа, расследовавшая ЧП, уехала в неизвестном направлении, не оставив после себя никаких следов.