– А что тут такого? Миновало почти пять лет с того времени, как вы закончили Колледж Некромагии. Пять лет, как у вас есть диплом. Вы долгое время работали по основной профессии и даже не так давно, каких-то несколько часов назад, демонстрировали знания и умения некроманта. Задним числом можно засчитать, что вы все эти пять лет были некромантом, причем действующим. По закону, вы имеете полное право войти в наши ряды.
– Но я не хочу! – голос от волнения пустил «петуха». – Я не желаю быть монахом!
Пра Михарь расхохотался так, как умел только он – заразительно, в голос, как мальчишка.
– Так вот что вас пугает, брат Груви! – отсмеявшись, он вытер слезы. – Не беспокойтесь, никто не заставит вас принимать постриг. Быть следователем Инквизиции можно и оставаясь обычным человеком. Жить, правда, все равно большей частью придется в монастыре, да и со спецодеждой придется смириться, но в остальном… Не все рождены для того, чтобы вести монашеский образ жизни. Это добровольный выбор каждого. С некоторых пор мы предоставляем его всем кандидатам.
– Выбор?
– Ну, вроде того. Кто-то нуждается в мудром руководстве, хочет, чтобы за него хотя бы что-то решали другие. Таким строгий монашеский образ жизни как раз к лицу. А кто-то слишком ценит свою свободу и привык сам планировать свою жизнь и отвечать за свои поступки. Этих людей монастырь только портит. Прошли времена, когда в Инквизицию принимали всех подряд. Теперь к каждому новичку особый, индивидуальный подход. Мы тщательно проверяем всех кандидатов, устраиваем им испытания, проверки, иногда – да, бывало! – и провоцируем, нарочно ставя в неудобное положение.
– Как это было со мной?
– Как это было с вами, брат Груки. С вами так обращались нарочно – чтоб проверить, чего вы стоите на самом деле.
– Ну и как? – скривился я.
Вместо ответа инквизитор поднял оттопыренный большой палец:
– В вашем случае индивидуальный подход – полная проверка, наблюдение и тестирование – показали, что выбор был не случаен. Можно сказать, вы выдержали экзамен и показали себя достойным …
– Достойным чего?
– Достойным стать приемником.
– Чьим?
– Моим, чьим же еще? – пожал плечами мой собеседник. – Вы молоды, полны сил и энергии. А я в два раза старше вас. Мотаться по стране, занимаясь расследованиями, поиском виновных и подозреваемых, уже не по мне. Вот сидеть в тиши кабинетов и готовить молодую смену – куда ни шло. В общем, через пару лет стажировки я торжественно окончательно отрешусь от мира, а вы заступите на мое место.
Я помотал головой, пытаясь хоть как-то утрясти в голове мысли. Вот это поворот! Я – следователь? После всего, что было, там, позади…
– И вы мне доверитесь? Ведь я…
– Вы показали себя с наилучшей стороны, – с нажимом произнес пра Михарь, – что и должно быть отражено в вашем отчете. Я понятно объясняю, мэтр Груви?
Я ошарашено помотал головой. Отчет еще этот… Что я буду там писать? И как?
– Можно в свободной форме, – инквизитор, то ли подслушав мои мысли, то ли случайно угадав по выражению лица. – Скажем, как дневниковые записи или мемуары… Почерк у вас красивый, ровный, слог гладкий, привычки что-то выпячивать и искажать за вами не водится. Так что по приезде советую сесть за сочинение фундаментального труда на тему: «Как я провел канун лета». И вообще, – совсем другим тоном добавил он, – в моем возрасте уже зрение слабеет и такие подвиги, как писать трактаты, мне не под силу. А вы молоды, глаза испортить себе не успели…
– Но испорчу, если всю жизнь просижу над рукописями, – попробовал возмутиться я.
– Всю – не всю, но пару месяцев отсидеть придется… И выше нос. Вас ждет слава. Так что вперед, писатель!
Я тяжело вздохнул и понял, что это конец.
После эпилога
«– Всю – не всю, но пару месяцев отсидеть придется… И выше нос. Вас ждет слава. Так что вперед, писатель!
Я тяжело вздохнул и понял, что это…»
Конец.
Написав последнее слово и поставив точку, с наслаждением выпрямился, повел затекшими плечами и помассировал правую руку левой. За окном был пасмурный денек – накануне страды погода испортилась, время от времени начинал накрапывать дождик. Вот и сейчас небо обложили серые тучи, но для меня это был самый лучший день. Я закончил работу! Отчет неожиданно для меня преобразился в целый том. Пятнадцать тетрадок по тридцать листов в каждой! Все! Три месяца потеряны, и теперь надо наверстывать упущенное. Прогулки по городу, безделье, просто возможность дышать свежим воздухом. И даже занятия в учебке после нескольких недель затворничества воспринимались по-другому. Тем более, что правая рука действительно нуждалась в уходе. Кожа на ней так и не стала обычного цвета, и каждое движение по-прежнему отзывалось болью, но к ней я уже притерпелся настолько, что подумывал о том, чтобы возобновить занятия фехтованием.