Тогда я взбесился, подскочил в полный рост и уже готов был рвануть из кустов, чтобы разорвать тех подонков голыми руками, но меня осадил Борис. Он схватил меня за плечо и вытолкнул назад — за зелёную стену. Ребята уже были там.
— Ты что творишь, совсем охренел? — прорычал мне в лицо наёмник. — Нам нужно работать тихо и слаженно, куда ты рванул?
— Да ты видел, чем они заняты?.. — Попытался я его образумить, но слушать меня Борис не собирался:
— И что ты сделаешь? Они уже начали. Соберись, лишняя минута ничего не изменит.
— Но… — Задохнулся я в возмущении, но Борис схватил меня за грудки и резко встряхнул, да так, что я едва устоял.
— Андрей, да отбрось ты, наконец, эти сопли и подумай головой. Ты ведь неглупый парень. Хорошенько подумай, что если в суматохе кто-то сбежит? Сколько ещё этих мразей придут потом за нашими головами?
— И что ты предлагаешь? — прошипел я в ответ, сдерживая гнев из последних сил.
— Сначала окружаем, потом истребляем. Быстро, чётко, синхронно. Никто не должен уйти, слышите, никто. Оставим двух языков, тех, что следят за лошадьми, остальных в расход.
— Хорошо, тогда не будем терять время, — проговорил я и снова повернулся к кустам.
— Вот и чудненько, — протянул Борис и отошёл на несколько шагов. Дальше он уйти не успел, потому что Старый заметил неладное:
— А где Тим? — проговорил он, недоумённо разводя руками.
— Ну… грёбанные сопляки, мать вашу, — яростно вскрикнул Борис, выглядывая из кустов. — Весь план коту под хвост. Чего застыли, бегом, бегом, бегом! — взревел наёмник, врываясь на поляну. Вслед за ним поспешили и мы, но сделать ничего не успели.
Тим стоял в самом центре поляны. Его окружили пятеро разбойников и медленно приближались, оголив мечи и прикрываясь щитами. Я вскинул автомат, думал дать длинную очередь, но нажать на спусковой крючок не успел. Спустя мгновение целиться мне было уже не в кого. Тим исчез. Просто растворился в воздухе, а его противники остались лежать на сырой земле. Некоторые ещё подрагивали в судорогах и предсмертных припадках, но встать не пытался никто.
Я остановился, попробовал снова оглядеться. Теперь Тим уже был на левом краю поляны. Он стянул двоих разбойников с пожилой женщины, поднял их над собой и размозжил их головы друг об друга. Тела ещё не успели коснуться земли, даже капелька хлынувшей крови не успела запачкать обезумевшего Тима, как он снова исчез. Размытый образ промелькнул перед глазами, лицо обдало лёгким ветерком, что принёс с собой кисловатый запах смерти.
Тим возник с другой стороны, его руки были по локоть в крови, а лицо превратилось в злобную маску. Он уже готов был разделаться с последней парой разбойников, но его остановил оклик Бориса:
— Саш, постой. Эти двое нужны нам живыми. Мы их допросим, а потом ты поступишь с этими ублюдками так, как они заслужили. Только не убивай их пока.
Тим застыл, вжимая два обмякших, бесчувственных тела в широкий ствол большого млиса. Его руки дрожали, но всё же не выпускали жертв из тисков.
— Тим, не нужно. Мы должны знать кто они такие, и сколько ещё их может быть в округе. — Поддержал я Бориса.
Он ещё несколько мгновений стоял неподвижно. Потом уронил пленников на землю. Оглядел свои руки, измазанные чужой кровью, пошатнулся и упал на спину. Тело его задрожало, а по поляне пролетел отчаянный крик, что перешёл в громкие вопли. Я хотел подойти к Тиму, узнать, что с ним творится, но меня остановил Калаш:
— Пускай побудет пока один, — положив руку мне на плечо, грустно протянул парень.
— Почему?
— Там… под деревом… девчонка его лежит… мёртвая.
— У него здесь была девушка?
— Почти… он за ней ухаживал, и она тоже, вроде, не против… была… но мы так быстро язык не освоили, сам понимаешь, — оглянулся Дед.
— Ник, он что, такой же как ты? Как Тим их всех перебил? — спросил Медведь.
— Я видел не больше тебя, — ответил я, пристально глядя на Тима. Он рыдал ещё минут пять. Потом встал, вытер слёзы, и пошёл на другой край поляны. Там, под большим деревом лежала Ульма — верная подружка Тири. Тим взял её бездыханное тело на руки и с каменным лицом прошёл мимо нас.
Его глаза изменились. В них бесновалось рубиновое пламя, зрачки ярко сияли, завораживая и пугая одновременно. Видно, я теперь такой не один…