Михайловский Златоверхий монастырь XII века был снесен — красные вандалы употребили немало динамита, чтобы взорвать это историческое здание. Вместо него стоял деревянный барак, церковка, в которой в деревянном гробу покоились мощи Святой Великомученицы Варвары. Полковник Болтин в Мадриде просил нас, если попадём в Киев, поклониться её мощам, что мы и сделали. Поговорили со старичком монахом, который нам дал венчики, освящённые на мощах. Вышли оттуда — перед нами большое красивое здание, этажей пять-шесть. Мы говорим, что это первое красивое здание советской постройки. Идёт навстречу какой-то гражданин, и мы его спросили, что это за здание, такое красивое? Отвечает, что это здание украинского ЦИКа. А что там делают внутри (слышно, что там стучат молотки)? «А вот видите, от крыши до земли глубокая трещина, так здание сносят, а пока снимают окна и двери…» Вот тебе и хвалёное советское строительство…
К нам зашёл познакомиться наш сосед — оказался дроздовец, был брошен больным тифом Белой армией и скрывался столько лет. Так он нам рассказывал, что вот сзади нашего дома — новый дом, архитектор его построил и сбежал, так как строительные материалы были плохого качества, а если бы он отказался строить, то его бы расстреляли за саботаж, а если построил бы и здание завалилось, то тоже расстреляли бы. Потому обычно, когда архитектор построит дом, то старается сбежать в другой город, подальше, и часто живёт под чужой фамилией.
Пошли на Владимирскую Горку — там по-прежнему стоит огромный памятник Святому Владимиру с огромным крестом в руке, украшенным цветными камнями, его видно издалека, из Черниговщины (на другой стороне Днепра уже Черниговская губерния).
25 февраля 1943 года. Пошли с Селивановым осматривать Софийский собор XI века, где я неоднократно бывал на вечерне, будучи юнкером. Снаружи храм цел, но внутри мерзость запустения: стены голые, полы взломаны (я уже потом читал, как после войны был найден чугунный пол, третий, времён Ярослава Мудрого). У стены стоит мраморная гробница — Святого Владимира или Ярослава Мудрого, не знаю точно. Прекрасная мозаика «Нерушимая Стена» в полной сохранности — это символ Вечной России. Сколько было нашествий в истории — теперь вот красный Антихрист, а «Нерушимая стена» — нерушима. Какая это красота! А ведь стоит девять веков.
Около собора на Софиевской площади — Присутственные места, времён императора Николая Первого, большевики их хотели снести, чтобы построить свой «нерушимый памятник пролетарской архитектуры», но почему-то оставили эти прекрасные здания на месте. На площади — памятник Богдану Хмельницкому, только надпись изменена на самостийный лад.
Пошли с Селивановым к вокзалу. Вместо традиционного деревянного сарая воздвигнуто отвратительное серое здание, да ещё с башней (кажется, при отступлении было немцами разрушено и построено потом новое). А какие чудные вокзалы были в России: в Москве, в Харькове, в Жмеринке, их я видел… Правее вокзала — крытый железнодорожный мост, над путями и Железнодорожной колонией, такой же, как и в моё время, только в жалком состоянии. Сколько раз я проходил по этому мосту, когда, будучи юнкером, возвращался в Военное училище! При мне ходил трамвай к Брест-Литовскому шоссе, но юнкера им не пользовались.
На мосту нам навстречу идёт упитанный немецкий солдат, кажется, капрал, нагруженный как ишак: на спине мешок, сбоку сумка, в руках тяжёлые чемоданы — одним словом, представитель «высшей расы» едет в отпуск «нах фатерлянд». Селиванов говорит: «Чтоб его холера взяла! Ишь, сколько награбленного добра везёт!..» Как толкнёт этого немца, так из рук его чемоданы выпали. Немец остановился и стал кричать — верно, ругался, хотя мы по-немецки плохо разбирались. Я вижу такое дело, остановился и стал расстегивать кобуру. Немец взял чемоданы в руки и пошёл своей дорогой, а мы своей, к Кадетской роще. И на кой дьявол Селиванову сдался этот немец? Сам он небольшого роста, но ядовитый господин…
По снегу с выбоинами пошлёпали дальше. Направо — здание Кадетского корпуса, заново выкрашенное в розовый цвет. Дальше длинное здание Николаевского артиллерийского училища, а ещё дальше — здание Николаевского пехотного училища. Вошли во двор, но там какое-то немецкое учреждение, мы вернулись обратно. Только над главным входом красуется по-прежнему николаевский орёл с распростёртыми крыльями, как и в моё время.
Налево — предместье Соломенка, куда нас водили на топографические съемки, — застроено домами, а Соломенское кладбище снесено. Недалеко от вокзала по Жилянской улице — Ботанический сад…