- Пустите! - вырывался я. - Почему вы не сказали, что это опасно?
- Стойте! Я и сам не знал. Но теперь уже поздно. Нельзя отказываться от заявки, иначе дисквалификация.
- Пусть, зато он останется жив.
Пока мы боролись, прозвучал удар гонга.
- Старт!
Трактир наполнился криками на всех языках мира. Где-то завязалась драка, зазвенело стекло, ударились о пол отброшенные стулья.
Не менее драматичные события разворачивались на беговом столе. Первым из своей коробки выбежал Великолепный Раджа. Его путь тут же усеяли вонзившиеся в стол ножи, дымившиеся окурки и апельсиновая кожура, но Раджа был действительно великолепен. С необычной для своей комплекции грацией он избегал все препятствия и добежал бы до конца, если бы не случайно попавшее в него яблоко. Меткий удар и погребальный липкий сок окончили карьеру уроженца страны, где живут бенгальские тигры.
Рядом с Раджой, отставая от него на два корпуса, бежал Янычар. Не менее ловко, чем его соперник, избегал попаданий колюще-режущих предметов - огибал вилки, пробегал в миллиметре от дрожащих кортиков, но не смог уйти от обычного консервного ножа. Вторая лапа справа так и осталась приколотой к столу. Сам Янычар, бежавший с немалой скоростью, крутанулся и, перелетев через ограждение, упал на соседнюю дорожку, где его ждали стальные лезвия Самурая. Последовал удар, и Янычар остался лежать животом кверху.
Когда в центре стола разворачивалась эта драма, по крайней дорожке слева тихой сапой двигался Панцирный Ганс. Оставаясь в стороне от главных событий, он успел преодолеть больше половины дистанции, но поставленная кем-то на дорожку пепельница перечеркнула планы Ганса порадовать свою Марту и привезти домой очередной кубок.
Иную тактику применил Жан-Громобой. Дождавшись в укромной коробке, когда все ножи и вилки просыпятся на самых нетерпеливых, он вышел из укрытия и, длинными усами препятствия, бросился к заветной черте. Его заметил Стенька и кинулся вдогонку. Однако, пробывший не один день в обществе анархистов, Стенька скоро сбавил темп, а затем и вовсе остановился, чтобы поглазеть, как разделывается Самурай с Высокородным Лордом.
Посмотреть, действительно, было на что. Первое время британец стойко отражал удары жителя Страны восходящего солнца, но одновременно драться и сохранять благородные манеры было непросто. Тем более, что понятия о хороших манерах у представителей Запада и Востока сильно различались. Представитель Туманного Альбиона защищал «лицо», а его соперник и не думал бить туда, а метил гораздо ниже.
Стенька, наблюдавший за их поединком, был случайно задет и перевернут торчащими в стороны усами, пробегавшего мимо Жана. Стенька упал на спину и задергал ногами, но попал в растекшийся по дорожке яблочный сок и на этом забег для него закончился. Тем временем Самурай и Лорд окончательно сплелись в один клубок, из которого ни один из них не мог выбраться.
Подбадриваемый криками соотечественников и звуками «Марсельезы» Жан приближался к финишной черте, но вдруг остановился и повернулся назад. Его взгляд был устремлен к крайней беговой дорожке, на которой так никто и не показался. Перешагивая высокими ногами через барьеры, Жан вышел на пустую дорожку.
Мне самому стало стыдно, что так, увлекшись зрелищем, я совершенно забыл про своего Товарища. Над его коробкой уже стоял трактирщик и тихонько постукивал по ней.
- Пора, дружок, выходи.
Но Товарищ был другого мнения. Он видел перед собой монстра с накаченными хитиновыми мышцами, под животом которого он, не нагибаясь мог бы пройти с гордо поднятой головой. Зрелище напоминало библейскую встречу Давида и Голиафа, поэтому Товарищ не торопился в свой последний и решительный путь.
Но вот он, видимо, что-то решил и сделал шаг навстречу своему триумфу или смерти. Они встали друг напротив друга. Публика стала скандировать что-то вроде «Убей! Убей!» и догадаться, на чьей она стороне, было не трудно.
Товарищ сделал шаг, потом еще и, набирая ход, бросился вперед. Когда он почти проскользнул под гигантским французом, тот сделал едва заметное движение и отбросил Товарища назад. Мой подопечный полетел кувырком, но едва коснулся поверхности стола, тут же вскочил и снова бросился вперед. Жан снова оттолкнул его.
Так продолжалось раз за разом - маленький таракан стремился вперед, а большой, загораживая ему дорогу, взмахами своей большой головы, отбрасывал его назад. Но, как говорят, вода камень точит и, несмотря на казавшиеся пренебрежительными движения француза, он скоро начал уставать. Его толчки становились резче. С каждым разом он вкладывал в них все больше сил. Следившая за поединком публика, поначалу скандировала, а потом притихла и только успевала считать, сколько раз Товарищ, перекувыркнувшись через себя, снова вставал на ноги.