Я говорю вам о том, что вам пора отбросить старые взгляды на окружающий мир и почувствовать себя действительно всемогущим, как тот, по чьему образу и подобию вы созданы.
Конечно, кожей, скелетом и желудочно-кишечным трактом ваше тело не заканчивается. Есть еще сердце, мышцы, нервная система и многое другое. Вот они мне нравятся. Эти ваши органы гораздо совершеннее наших. Я с интересом изучаю их на примере своего собственного тела, но о них мы поговорим в другой главе.
На службе мировой революции или случай из практики таракановедения
Если говорить о животных, то отношение людей к братьям своим меньшим напрямую зависит от размера этих самых животных. В отношениях с различного вида зверьем люди становятся самими собой - то есть теми, кем они в сущности и являются - животными. Куда-то деваются все благоприобретенные правила вежливости и этикет. Зачем они - ведь вы общаетесь с настоящим зверем, который не делает реверанс, перед тем как откусить ваш филей. Все просто и без обмана - кто больше или сильнее тот и прав. В животном мире нужно соблюдать жесткую иерархию - или ты кого-то гонишь, или убегаешь сам. Если животное маленькое, например, насекомое, то ваша рука тянется к тапку или мухоловке. Если оно побольше, то вы бросаете в него камень или беретесь за палку. Ну а если животное крупнее собаки, то вы обходите стороной и рады, что остались целы.
Что мне нравится в земных животных, это то, что они в большинстве своем сохранили независимость от человека, попросту говоря, не одомашнены. На нашей планете такого уже нет. За миллионы лет эволюции и цивилизации не осталось ни одного зверя, которое не было бы приручено моими соплеменниками. Будь то голопоид - версия вашего тушканчика, которого научили обрабатывать подземные корневища растений, или веретеница - двуглавый питон, незаменимый для прокладки кабелей. Они давно приручены и служат на пользу моему окологуманноидному роду. Мы смогли поставить под свой контроль даже миграцию планктона. Поэтому, обжившись на Земле, я решил одомашнить одно из существ местной фауны.
Мой взгляд остановился на тараканах. Я уже слышу ваши возмущенные голоса. Вы хотите сказать, что уже давно одомашнили этих прекрасных насекомых и теперь не знаете, как от них избавиться. Я знаю об этом. Мой рассказ об одном случае связанным с этими милыми существами.
В тот период своей жизни я жил в Санкт-Петербурге. Патриархальный девятнадцатый век уступил место прогрессивному двадцатому. Не проходило и дня, чтобы пытливый человеческий ум не изобретал чего-то нового - двигатель внутреннего сгорания, электричество, радио, рентгеновское излучение и много еще чего. Как вы понимаете, мне это было давно не интересно, и я все свое внимание сосредоточил на любимом деле.
Я тогда занимал должность инспектора-инсекциониста при Ботаническом обществе Его Императорского Величества и смог убедить свое начальство в крайней важности исследования столь замечательных насекомых, как тараканы. Моей лаборатории выделили значительную сумму, на которую был создан огромный стеклянный вольер, где были утроены кормушки, пастбища и тараканьи зоны отдыха. Видя такое отношение к себе, тараканы настолько одомашнились, что ни за какие коврижки не хотели покидать свой вольер. Мы неоднократно проверяли это, оставляя незакрытой дверь, но каждый раз, пересчитав своих подопечных, убеждались, что все остались на месте. Одним словом, казенные деньги не были потрачены впустую.
Наши исследования шли полным ходом. Мы селекционировали нашу породу и даже поставляли тараканов за границу. Специально для германского правительства нами был выведен новый вид рыжих тараканов, впоследствии прозванных пруссаками. Правда, совершив прорыв в науке, мы сделали промашку в политике. Как оказалось позже, германское правительство использовало наш «материал» в борьбе против на самих, то есть против России, о чем в годы первой мировой войны мы горько пожалели, встречая в своих квартирах не душевного родного «таракашу», а легионы наглых и беспардонных пруссаков - подпольную армию германского империализма. Таким образом, нам пришлось воевать не только в окопах на передовой, но и на собственных кухнях, гоняясь с тапком за рыжей ордой, и я бы еще поспорил, где на самом деле решался вопрос победы.