К моей гордости наши исследуемые тараканы выдержали все испытания и не поддались на провокации, которые против них неоднократно устраивали чужаки. Будучи выращенными в толерантности и братской обстановке, наши подопечные легко переживали нападки и колкости германской военщины, чем каждый раз приводили нас в состояние возвышенного патриотизма.
Однако, их терпение оказалось не безграничным, и причиной этому стали череда революций и вслед за этим начавшийся в стране голод. Недоедание и занесенные в вольер анархические идеи сделали свое дело - наши подопечные стали проявлять некоторое беспокойство. Сначала они собирались небольшими группами, которые день ото дня ширились и объединялись в более крупные. Иногда они выстраивались в колонну и обходили вольер. На этом до поры до времени все заканчивалось, но в октябре семнадцатого года наших тараканов словно подменили. Они почасту собирались около кормушки, но не для пропитания, а о чем-то шептались. Это были настоящие безмолвные митинги с тревожным шевелением усов. После одного из таких демонстраций тараканы вскрыли дверь вольера и всех тараканьей слободкой все-таки покинули нашу лабораторию. Остались лишь несколько старых и немощных экземпляров.
Для меня это был удар. Если вы меня сможете понять, то это было, как если бы вы потеряли веру во весь класс насекомых и в отряд таракановых в частности. С грустными мыслями утром следующего дня я сел за стол писать заявление о собственном уходе, так как не видел своего будущего без моих любимых подопечных. Вдруг лаборатория наполнилась легким шумом. Я огляделся и увидел, что из щелей в окнах и на потолке в помещение проникли первые тараканы. Они возвращались!
Тараканье движение росло на глазах, и уже через несколько минут их нескончаемые потоки протянулись через всю лабораторию, чтобы скрыться в вольере и плотно притворить за собою дверь. Пересчитав наших блудных сыновей мы обнаружили, что кроме пяти тысяч родных экземпляров мы разжились около тысячи новеньких. С тех пор тараканы никуда не ходили и митинги не проводили. Свобода оказалась слишком свободной и голодной. Им хватило одного раза.
Но такое счастливое существование не могло продолжаться вечно. История безжалостно листала годы и пропустив череду лет гражданской войны, когда есть было нечего не то что тараканам, но и людям, в нашу лабораторию стали наведываться личности в кожаных куртках, портупеях и с маузерами в больших кожаных кобурах. Они подолгу стояли перед вольером, перебирая во рту потухшие цигарки, и, как мне не раз казалось, сглатывали слюнки. Мое сердце сжималось от предчувствия чего-то плохого, но кожаные люди молча разворачивались и уходили.
Но настал день, когда к нам пришел очередной кожаный человек, но не простой - а начальник и, судя по виду и сопровождавшим его трем помощникам, немаленький. На нем была не обычная короткая куртка, а длинный кожаный плащ. «Начальник» некоторое время постоял перед вольером, а затем еле заметно кивнул мне.
- Это пролетарские тараканы? - спросил он.
Я был готов ко всему, в том числе к потере последнего пайка, но этот вопрос застал меня врасплох. Зная крутые нравы чекистов, я лихорадочно размышлял. Если сказать, что тараканы не пролетарские, прикажут ли их тотчас уничтожить, как класс вредный для революционного дела? А если скажу, что они пролетарские, не обвинят ли меня в заточении свободолюбивых масс?
В результате я ничего не смог из себя выдавить, а только кивнул, но кивнул так, неопределенно - по диагонали. Вроде и «да» и «нет». На это чекист сказал.
- Мне нужны добровольцы.
- Но я освобожден от службы, - поспешно ответил я.
Чекист смерил меня взглядом.
- Разве вам неизвестно, что наша социалистическая родина находится в кольце империалистических захватчиков? Враг стоит у окраин Петрограда, и сейчас нам важна каждая крепкая рука, каждое надежное плечо. Мы мобилизовали всех, кого могли, но этих усилий недостаточно. И я пришел к вам, потому что у вас есть то, что мне нужно. Вы понимаете меня?
В этот раз я кивнул «да, понимаю», хотя ничего не понял.
- Так вот, - продолжал он. - В революционном Петрограде еще немало недобитых элементов, которые отравляют воздух своим тлетворным дыханием и льют воду на мельницу мирового империализма. Им всем место у стенки, но сейчас перед нами стоит другая задача.
Он многозначительно замолчал. Пауза затянулась и я, не выдержав, спросил.
- Какая?
- Агитационная! Понимаете меня? - он перешел на загадочный громкий шепот. - Они проводят тараканьи бега. Это незаконно, но... в нашем комитете решили - это еще один повод доказать всему миру преимущество нашего социалистического строя. Нужно, чтобы в бегах участвовали наши пролетарские тараканы, и они обязательно должны победить, на деле доказав величие и правильность коммунистических идей. Для этого на вас, товарищ, возлагается ответственная обязанность - подготовьте трех, а лучше пятерых самых способных... э-э, спортсменов. Вы, конечно, помните, что через две недели годовщина Октябрьской революции. Как раз на этот день назначены очередные бега. Наши тараканы должны выступить и победить. Таков приказ партии и народа. На этом у меня все - заеду за вами в указанный день.