Не ожидая ответа, он развернулся на кованных железом каблуках и в сопровождении помощников удалился. Я же остался стоять с выпученными глазами и протянувшимися ко мне из-за стекла тараканьими усами.
Делать было нечего, и на следующий день я выбрал троих тараканов. Я думал, что за такой короткий срок лучше подготовить меньше, да лучше, и мы начали тренироваться. Мои протеже показывали хорошие результаты, но все-таки десять дней тренировок было недостаточно, чтобы успеть вырастить их них настоящих спринтеров. Но делать было нечего, так как переносить годовщину революции из-за этого никто не станет.
В назначенный день у меня было много дел. Прежде чем навсегда, как я думал, покинуть лабораторию, я навел в ней порядок, написал завещание и оделся во все чистое. За мною заехали вечером, когда уже стемнело. Подхватив с собой склянку, в которой шевелили усами мои спортсмены, я вышел. На улице стоял железный фургон, способный одним своим видом сделать из любого чистого белья грязное, и четыре неизменных чекиста. Я прижал к груди склянку и залез в холодное железо машины. Остальные молча последовали за мной. Железная с зарешеченным окном дверца захлопнулась с таким звуком, будто в последний раз в моей жизни.
Дорогой нас сильно трясло, напоминая, что городская брусчатка сквозь разбитые окна давно перекочевала в дома буржуазии, оставив на мостовых ухабы, которые выбивали из меня последние остатки мужества. Спустя, как показалось, вечность мы добрались до места. Место было довольно невзрачным - в порту среди старых доков в конце засыпанной просмоленными бревнами пристани. «Заведение» оказалось трактиром под названием «Ключи от моря».
Меня сопровождал один из помощников. Начальник остался в машине, на прощание напутствовав меня.
- Помните, пролетарские тараканы не могут проиграть.
Внутри нас окружили клубы сигаретного дыма и гомон голосов. При моем появлении, а скорее моего сопровождающего, в заведении воцарилась тишина, но по мановению руки трактирщика, который возвышался на фоне внушительного бара, опять заиграла музыка, а взгляды присутствующих мало по малу оставили нас.
Мы прошли к стойке. Хозяин выставил перед нами стаканы, но чекист сдвинул их в сторону.
- Мы здесь не за этим. Бега будут?
- А как же, - усмехнулся хозяин, который, по-видимому, не очень-то боялся моих «друзей». - Ведь такой праздник. Скоро и начнем. Изволите ставочку сделать или так - просто посмотреть?
- Изволит одна белогвардейская сволочь, - ответил чекист. - Она, кстати, здесь?
- А как же без нее. И монархисты, и анархисты, и меньшевики проклятые - все здесь. Один я беспартийный. Наливаю всякому без партбилета, лишь бы деньги платили.
- Вот-вот, - процедил чекист. - Таких как ты первых и нужно было...
Он не договорил и посмотрел на хозяина, который с высоко поднятыми бровями ждал продолжения. Не дождавшись, он повторил свой вопрос.
- Так, чем обязан? Я, вроде, все уговоры соблюдаю. Может быть, все-таки хотите сделать ставку? Тогда присаживайтесь за столик, а я вам пива принесу.
- Мы сделаем ставку, то только одну.
- На кого? - в руке трактирщика появилась замусоленная тетрадь. - На Шаха? На Янычара? Или может, на Стеньку - шустрый подлец. В прошлый раз всех обошел.
- Не нужен мне твой Стенька недобитый. Я ставлю..., - он запнулся и посмотрел на меня. - Как зовут вашего спортсмена?
Я, до сих пор пытавшийся ухватить нить разговора, не сразу нашелся, что ответить.
- Номер один, наверно.
Хозяин закрыл тетрадь.
- К сожалению, у нас такого бегуна нету.
- Будет, - твердо ответил чекист. - Покажите.
Я достал из-за пазухи склянку, в которой томились мои тараканы. Трактирщик перегнулся через стойку и стал их разглядывать. Потом резко откинулся назад и залился громким лающим смехом.
- Вы... ха-ха-ха... их? Ха-ха-ха... против Шаха? Ха-ха-ха!
Через минуту он справился с приступом веселья и сказал.