– И все же почему именно я? – настаивая на ответе, спросила Настя.
– Вы прекрасная актриса, играли на сцене эмоционально, но не переигрывали, – пояснил Иван Сергеевич, – Мне показалось, что и с ролью моей пассии вы справитесь не хуже.
– В таком случае, ни мне, ни вам волноваться не придется, – слегка усмехнулась Настя, показав красивую белозубую улыбку и несколько небольших ямочек на щеках.
– Вот и замечательно, – слегка смутившись, ответил Иван Сергеевич, после чего встал и направился к выходу, – Сегодня в шесть часов вечера я пришлю к театру машину. Наденьте что-нибудь элегантное, но не слишком броское и вульгарное.
– Хорошо, – растерянно ответила Настя, вспомнив о своих трех потрепанных платьях.
Как только Ижаков вернулся в кабинет, она решилась с ним поговорить:
– Глупо вас просить, конечно, но выбора у меня нет. Разрешите мне, пожалуйста, ненадолго взять один из сценических костюмов.
– Это не мое имущество, а имущество театра, имущество нашего советского государства, – спокойно ответил Ижаков, – Которое вы, товарищ Лебедева, хотите использовать в личных целях.
– Я только похожу в нем несколько часов, а потом верну в целости и сохранности! – не унималась Настя.
– Правила одинаковы для всех, – категорично ответил Александр, после чего поинтересовался: – И во сколько за тобой приедут?
– Мне нужно будет подойти к театру в шесть, – с надеждой в глазах ответила Настя.
– Значит, праздник допоздна будет, – констатировал Ижаков, – А если ты его порвешь или испачкаешь! Не знаю даже, что из этих двух вариантов хуже! Нет, не дам платье! Они для сцены, для искусства!
– Но я ведь…
– Все! Единственное, чем я могу тебе помочь – это освободить от завтрашней репетиции, – жестко произнес Александр, после чего указал на дверь.
Не раздумывая ни секунды, Настя встала со стула и пошла в гримерную комнату, переживая за совершенно не радующий глаз внешний вид. Взять у кого-либо красивое платье она не могла, потому что ни подруг, ни богатых поклонников как таковых у нее не было, а о покупке речи быть не могло.
Вернувшись с репетиции в свою крохотную съемную комнату, Настя открыла старый полуразвалившийся шкаф и, увидев свой убогий гардероб, глубоко вздохнула. Посмотрев в зеркало, она поняла, что в данный момент на ней надето единственно приличное платье, которое ей приходилось ежедневно надевать на работу. Долго не думая, Настя привела себя в порядок, немного поела и направилась к театру, надеясь на то, что во время предстоящего праздника ее никто не запомнит. По привычке придя на место встречи немного раньше, она присела на небольшую лавочку возле театра и принялась разглядывать прохожих.
– Добрый вечер, – услышала Настя, после чего повернулась, встала и поздоровалась. Перед ней с задумчивым видом стоял Ижаков, – Вы решили прийти пораньше?
– Все равно в последнее время в моей комнате пахнет мертвыми крысами, а здесь хоть свежий воздух, – быстро ответила та, однако, не получив ответа, продолжила: – Нет, конечно, не знаю, может, это просто кто-то неподалеку готовит вонючий ужин, но я все-таки предположила наличие мертвой крысы.
– А платье ты так и не нашла, насколько я понял, – нахмурился Ижаков.
– Зато мне не пришлось переодеваться после репетиции, – ответила та и улыбнулась.
– Искать что-то прекрасное в ужасном – превосходное занятие, – заметил Ижаков.
– А вы что здесь делаете? – поинтересовалась Настя, – Неужели пришли для того, чтобы меня пожалеть и поддержать!?
– А я просто-напросто вспомнил об одном старом списанном женском платье, – выдержав небольшую паузу, ответил Ижаков, – в данный момент оно в моем кабинете. Пойдем в театр.
Расплывшись в улыбке, Настя быстро встала со скамейки и направилась в кабинет Александра, который еле-еле шел, придавая каждому своему движению значимость.
– Это платье я собирался подарить одной моей знакомой, однако та отказалась из-за его плохой репутации, – слегка сдержанно произнес Ижаков, указывая на дорогой наряд лилового цвета, – Им уже несколько лет никто не пользовался
– А это случайно не то платье, которое приносит несчастье всем, кто его наденет!? – предположила Настя, – Мне рассказывали, что как минимум четыре актрисы пострадали от него.
– Суеверия – это выдумки глупых ограниченных людей, – раздраженно ответил Александр, – Надеюсь, что ты не из их числа.
– Оно прекрасно, – только и смогла выговорить Настя. Несмотря на то, что она была человеком суеверным, в данный момент ее больше интересовал внешний вид наряда, чем его прошлое, – Можно мне его примерить?
– Конечно, только поторопись, не то опоздаешь. К тому же я тоже приглашен, – будто бы невзначай обмолвился Ижаков, – И, видя любопытство в твоих глазах, предупрежу: больше ни о чем не спрашивай, моя жизнь тебя не касается, уж прости.