Несмотря на то, что все посмеялись, Настя даже не улыбнулась, допив свой четвертый за последние полчаса бокал шампанского. После этого она пристально посмотрела в глаза Михаила, который специально ради нее спустился с небольшого балкона и стал рядом с пианино.
– Ну что же, товарищ Дилев, я надеюсь, что и вы не предъявите мне счет за это, – довольно громко произнесла Настя, подавив застрявшие в горле слезы, после чего разбила бокал о каменный пол, – За ваше здоровье.
Не дожидаясь ответной реакции, она гордо развернулась и также невозмутимо прошла к выходу, расплакавшись навзрыд лишь в машине, которая направлялась в сторону ее дома. В голове Насти из-за алкоголя крутилось много мелких, но ярких воспоминаний о ее любви к Михаилу, обида по отношению к нему, вся жизнь с ним и без него. Ее слезы, казалось, неспособна была остановить даже самая радостная весть во всем мире, потому что ей казалось, что весь мир уже и так разрушился на ее глазах. Из-за частого нервного дыхания губы Насти становились сухими как осенний лист, отчего она была вынуждена постоянно касаться их языком. При этом она нехотя вспоминала поцелуи Михаила, и от этого ей становилось еще более горько. Скорее всего, при других обстоятельствах, там, в машине, она бы не рыдала так громко, но алкоголь заставлял ее лить слезы снова и снова, выплескивая всю свою горечь и обиду наружу.
Немного успокоившись, Настя попыталась высмотреть в темных улочках что-то знакомое и, увидев наконец-таки тот дом, в котором она жила в самом начале своей карьеры, приказала водителю остановиться. Выйдя из машины, Настя приоткрыла постоянно незапертую дверь и прошла в узкий грязный коридор, который весь пропах мочой, отходами и мертвыми крысами. Ощутив приток рвоты к горлу, она быстро вышла на улицу и уже больше не останавливалась на пути к своему двухэтажному дому. Отдав водителю приказ, Настя еще раз осмотрела через окно свое прежнее пристанище и сделала лишь один вывод: «Нет, это не мой дом, уже не мой, не тот, что был прежним, чужой и убогий».
Приехав в свою квартиру, первым делом она увидела служанку, которая как обычно начала суетиться.
– Не трогай меня, – прикрикнула Настя на нее, однако в своих словах она не была уверена, почувствовав, как теплое помещение совсем ее разморило, – Я иду спать.
– Вам помочь!? – идя по пятам, постоянно спрашивала Клара, – Я помогу вам подняться наверх, не беспокойтесь: кровать уже расстелена.
– А ведь когда-то я сама себе прекрасно расстилала кровать, – усмехнулась Настя, после чего ей стало плохо, она быстро села на лестницу и ее вырвало прямиком на дорогое платье.
2015г. Подмосковный пансионат
– Так какие именно события были связаны с вашим домом? – поинтересовалась Маша.
– Тебе интересно именно это? – задала встречный вопрос Анастасия Павловна, смотря в озадаченное лицо своей собеседницы.
– Мне интересно все, – быстро ответила та.
– Хотя дом тесно связан с тем периодом моей жизни. Так о чем мне еще рассказывать? – будто бы спрашивая у себя самой, сказала Анастасия Павловна, – После разрыва с мужчиной Д. я наконец-таки забрала сына домой, начала более плотно заниматься творчеством. Мне даже повезло сыграть в кино одну из второстепенных ролей, и это несмотря на то, что друзей в высших кругах власти у меня не осталось.
– И где вам удалось побывать? – улыбнувшись, поинтересовалась Маша.
– Да мы объехали практически весь СССР, – махнув рукой, ответила Анастасия Павловна, – Только толку от этого практически не было: декорации везде разные, а люди одинаковые. Поклонники с одними и теми же комплиментами, мимолетные романы с одними и теми же финалами…
– То есть можно сказать, что это был пик вашей карьеры? – аккуратно спросила Маша, но увидев одобрительный кивок, продолжила: – И что же было дальше? После того, как вы получили славу?
– Ничего, – пожав плечами, ответила Анастасия Павловна, – Начала стареть… Ты даже не представляешь, как это видеть в зеркале морщины и седину в волосах. В молодости всегда кажется, что такой момент никогда не наступит, кажется, что красота еще долго не увянет. Однако ничто не вечно…
– Хоть и небольшой, но вы оставили след в истории, в искусстве. И это вечно, – предположила Маша.
– Да моя слава меркла с той же скоростью, что и моя красота, – слегка повысив голос, поучительно ответила Анастасия Павловна, – Мир изменчив к своим героям: сегодня тебя почитают, а уже завтра о тебе не знают ровным счетом ничего.
– Неужели все так быстро меняется, – не поверила Маша.
– Не знаю, как у других, но у меня все происходило постепенно, – разведя руками, ответила Анастасия Павловна, – Сначала седина, морщины, слегка оплывшая фигура, потом проблемы со здоровьем и голосом в том числе. Потом сокращение поклонников, приглашений, выступлений. Именно в тот момент я начала впадать в панику и буквально перестала быть самой собой.