Он застонал.
Грубая, явно мужская, рука тут же схватила за подбородок.
— Очухался, — произнёс незнакомый, чужой голос. И тут же эта ладонь легонько хлопнула по щеке. — Открывай гляделки, чмо.
Адам послушался. Первое, что он увидел, это лобовое стекло машины и сквозь него — асфальт дороги с белой разделительной полосой и штрихи полёта снежинок в свете фар. Он сидел сзади, по центру, между двумя какими-то парнями. Повёл замутнённым взглядом по салону — родное Шевроле. Затылок Дексена, сидевшего за рулём его машины, он узнал сразу, и выпучил глаза, увидев на пассажирском сидении своего ученика Дэни Гленна, сводного брата Констанции и сына Макса.
«А этот молокосос здесь какого? Он же где-то там… учится», — Стюарт немного покрутил головой, разминая шею, и пошевелил мышцами лица. Он посмотрел вправо и влево от себя — с боков его зажали нехилые мордовороты. Почти как Дексен.
— Тихо. Не дёргайся, — в ответ на его движения произнёс тот, что справа.
Ехали, молча, и тишина убивала Адама.
«Что им известно? До чего дорыли? Что мне делать?». — Он посмотрел на Дэни. У того между ног, словно трость, стояла серебристая бейсбольная бита. Паренёк сложил на торце её рукоятки руки в утеплённых кожаных перчатках.
— Бить будете? — не выдержал Стюарт и глянул на руки Дексена на руле. Его кисти выглядели ещё зловещей, поскольку на них красовались белые кожаные перчатки.
«Хирург грёбанный», — заскрежетал зубами уже пришедший в себя Адам.
Молчание. И только шум мотора.
— Куда мы едем? Вы меня всё равно далеко не увезёте — у меня солярки там на дне.
Ноль реакции.
— Слышь, парень, ты чего, а? — чуть дёрнулся он к сыну Макса.
Тот даже не шелохнулся, но зато один из «телохранителей» Адама больно ткнул его в бок.
— Ещё раз дёрнешься, зубы выбью.
Только Стюарт хотел послушаться, как ему прошипели с другого боку.
— Пасть закрой, мразь.
Больше он не рисковал. Пытался было осмотреться по сторонам дороги, но уже стемнело настолько, что машина мчалась сквозь строй лишь витиеватой черноты голых зимних деревьев. Не попадалось, как назло, и ни единого указателя.
Так прошло минут двадцать.
— Где-то здесь, — наконец чуть подался в лобовое стекло Дэни.
Дексен глянул на него и ощутимо сбавил скорость.
— Вот. Сюда, — ткнул пальцем куда-то в свою сторону паренёк. — Туши фары.
Куда он указывал, Адам не понял, а только лишь рассмотрел, что машина сворачивает вправо на грунтовую дорогу. Повернув, Дексен выключил фары.
— Да. Здесь, — откинулся на спинку пацан.
«Макс блядина, — сцепил зубы Адам. — Убить мало вонючку».
Проследовав по грунтовке пару-тройку миль без фар и, ориентируясь лишь на стройную шеренгу сосен вдоль колеи, Андрей сбавил скорость до минимума и аккуратно съехал на обочину. Он остановил машину и заглушил двигатель. Все начали выгружаться из салона.
— Тихо. Никаких резких движений, — сказал Адаму тот, что сидел слева и цедил сквозь зубы. — Пошел из машины, — пихнул он его в бок.
— Никуда я… — начал было Стюарт, но тут его подхватили мощные руки второго и выволокли из Шевроле, больно стукнув головой о проём дверцы.
Как только его поставили на землю, последовал сокрушительный удар в зубы.
— Будешь копытиться, пидор, твои запчасти и в штате не соберут, — сильно притянул его к себе тот, что сидел справа. — Я твой ливер по всей Канаде раскидаю и на карту нанесу, усёк, с-с-сука.
— Билли! — окрикнул его Дексен.
— Пш-ш-шел, — пихнул Адама Билли.
Они начали пробираться через лес. Впереди шел сын Макса с активированным айфоном в руках. Адама совсем не удивило, что пацан умеет пользоваться программным компасом. Хоть ночь и выдалась абсолютно безлунная из-за туч, но от белого снега, которого нападало чуть ниже колена, было довольно светло. Настолько, что Стюарт даже рассмотрел на ногах всех его «стражников» высокие силиконовые термосапоги.
«Это плохо», — сразу же смекнул он, в чем дело.
По лесу под руки его вели Билли и Андрей.
— А ловко я… твоих… шлюх… поимел, — воспользовался моментом Адам и, запыхавшись, с улыбчивым оскалом проговорил Дексену почти в лицо.
Тот вообще походил на человека, который присутствует где-то совсем не здесь. Казалось, происходящее его интересует чуть менее чем никак — лицо было сосредоточенным, отрешенным и задумчивым. Чуть ли не мечтательным. Ни один мускул не дрогнул на нём даже после таких слов.