— Правда?
— Да. Она живёт одна и в самом Дублине, а не где-то… в глубинке.
— А сколько ей лет?
Мистер Дексен задумался.
— Точно не помню… кажется, на четыре года моложе моей матери. Значит… где-то семьдесят четыре — семьдесят пять.
Имя крёстной было: Озалия Смурфит, но все звали её просто тётушка Оз. Именно она когда-то познакомила будущих мать и отца Ченнинга, поскольку сама училась в Штатах и жила на квартире у миссис Дексен.
— Крёстная, кстати, всю жизнь проработала медсестрой, — поведал её крестник.
— Оу, это очень хорошо, — будто заново ещё раз обрадовалась Констанция. — Спасибо, Ченнинг.
— Тэсс…
— Да?
— Когда я смогу увидеть… как ты его назвала? — разумеется, дедушка запомнил имя мальчика, но произнести страшное, непонятное слово «внук» не смог.
— Айс. Я назвала его Айс. — Девушка улыбалась. Была бы её воля, она бы хоть сейчас представила мужчин друг другу. — В любое время, Ченнинг, после того, как вернусь.
— Хорошо, я тогда это… попрошу рейс на Нью-Йорк через пару недель.
Договорившись с мистером Дексеном о его звонке тётушке Оз, Констанция написала в Университете заявление на десять дней отпуска по семейным обстоятельствам, указав в причинах пропавшего без вести мужа, и отправила наконец-таки уставшую маму домой.
— Я сама посижу с Айсом, — вытащила из сумочки лист электронного авиабилета. — Тебе нужно отдохнуть. — Дочь вообще удивлялась, что миссис Гленн ещё никто не позвонил из филиала Банка Америки в Мэн и не пригрозил увольнением, а её уже вторую по счету просьбу о продлении отпуска удовлетворили безоговорочно.
«Не иначе, как Андрей всё-таки нам помогает», — лелеяла надежду девушка.
От страха подкашивались ноги, вышагивающие по бесконечным коридорам аэропорта Дублина — а вдруг эта тётушка её встретит недружелюбно — но девушка всё-таки пыталась держать в руках не только сына, но и себя. Хоть, искать гостиницу, на ночь глядя, с ребёнком, в совершенно незнакомом городе, очень не хотелось.
Ну, подумаешь, пару раз окинула глазом Дублин в интернете. К тому же, говорят в этой островной Европе всё очень дорого, а у Тэсс почти заканчивались деньги — внушительную сумму она отдала маме, поскольку та долго не работала, и заплатила за билет на свой трансатлантический рейс. Правда, имелся у неё и запасной вариант.
До заветного адреса такси домчало довольно быстро, поскольку аэропорт находится недалеко от черты города.
Постройка за окном машины очень сильно напоминала Огасту, только дома стояли более тесно друг к другу и на узеньких улочках. Деревьев и зелени меньше, практически нет многоэтажных домов. Констанция с волнением искала глазами надписи или указатели на ирландском, который здесь называют гэльским, но не нашла.
«Возможно, проблем с языком не будет». — В аэропорту на паспортном контроле мужчина средних лет почти не раскрыл рта, впустив её в зону Евросоюза, таксист — молодой парень, несколько раз смотрел на пассажирку в зеркало заднего вида, но заговорить так и не решился, а девушке не терпелось послушать местную речь.
Машина остановилась возле двухэтажного, довольно неуклюжего дома без каких-либо украшений. Вообще вся улица выглядела сдержанно, если не сказать бедно.
Пока таксист вытаскивал багаж, Тэсс отсчитала двадцать евро. Донеся чемодан практически до двери, молодой человек попрощался с улыбкой, пожелал счастливого пребывания в Ирландии и, развернувшись, уехал.
А пассажирка в это время уже жала на звонок. Кнопок с левой стороны входа имелось всего две. Судя по всему, столько же было и квартир в подъезде.
Но, увы, старалась она безрезультатно. Дом признаков жизни не подавал. Девушка потянулась на носочки и попыталась заглянуть в неосвещённое окно, но огонька даже в глубине помещений не увидела. Словно разминаясь и «распеваясь» начал выказывать недовольство и нетерпение Айс, который уже понял, что машина уехала и далеко увезла его спокойствие, и задумался над тем, достаточно ли он обижен и рассержен, чтобы как следует обдать децибелами этот богом и людьми забытый Дублин.
— Иду! Иду! Бегу-у! — услышала Тэсс откуда-то справа и обернулась на голос. Маленькая, почти крошечная старушка, что есть силы, перебирала ногами в больших сапогах и размахивала руками, в одной из которых держала трикотажный зонтик-трость. Девушка непроизвольно улыбнулась этой милой картинке.
— Иду! Фух… — приблизилась бабулька. — Фух… чуть-чуть не успела. Ты… Констанс… из Америки, верно? — она так и произнесла «Констанс» на старинный манер, да ещё и с весьма заметным акцентом.