Когда он огибал дом, чтобы попасть к подсобкам, ожил в кармане айфон.
— Дексен, — ответил он, не глядя на экран, поскольку это было время связи с парнями, отвечающими за Тэсс.
— Добрый вечер, сэр. Она сейчас у вас.
— В смысле, — завернул за угол хозяин «Джо-Мэри» и застыл на месте, глядя себе под ноги. — Не понял.
— Она улетела вчера вечером из Дублина и сейчас находится… эм… сорок пять долготы и шестьдесят восемь широты с минутами. Это ваша усадьба, сэр.
И тут Андрей боковым зрением заметил шевеление у себя по курсу.
Возле ступенек веранды стояла сестра Джо и чем-то кормила с рук свою козочку Присциллу. Животное привезли всего неделю назад, но оно уже потяжелело фунтов на десять и ходило за девчушкой как привязанное.
Вообще-то, Андрей думал, что его уже трудно чем-либо удивить, но сестре это удалось вдвойне. Во-первых, возле неё стояла детская коляска, а во-вторых, увидев брата, девчушка развернулась к нему всем корпусом и сделала руки в боки.
— Андрей, ты мне ничего не хочешь объяснить?
Дексен сделал один большой вдох.
— Я перезвоню, — машинальным движением отключил айфон, положил в карман, кажется, пиджака и почесал щёку.
Где-то там глубоко-глубоко внутри, а может быть наоборот, снаружи, зародилось нечто такое, что хотелось задержать, притормозить, уговорить, подружиться с ним, чтобы успеть, хотя бы набрать в лёгкие воздух перед погружением. До того как это свалит тебя с ног и нешуточно протащит мордой об асфальт. Перекодирует твою дезоксирибонуклеиновую кислоту и собьёт до ноля аденозинтрифосфорную. Это разрежет твою жизнь как батон хлеба на «до» и «после», но и там, и там будет в тебе жить столько, сколько хватит сил сокращаться твоему сердцу.
Он двинулся к Джокасте, словно восходил на эшафот — медленно, обречённо, как преодолевают путь в один конец.
А сестра тем временем склонилась к коляске. Андрей услышал кряхтение и писк ребёнка. Его пробило молнией и дёрнуло будто электрошокером. Он опять застыл и замер в двух шагах от Джокасты.
— Вот! — вынула-таки и протянула ему ребёнка девчушка. Тот засучил ножками и пару раз предупреждающе хныкнул.
Андрей молчал и не шевелился. Он смотрел на сестру, упрямо продолжая не замечать того, кого она держит в руках.
— Ты только посмотри на него! Он вылитый твоя фотография, где ты маленький с лисичкой в руках, помнишь? Да возьми же его! — встряхнула она малыша, будто просила брата примерить его на себя как джемпер.
Дексен протягивал руки к сыну заторможено и скованно, словно хотел узнать: холодный тот или горячий. В этот момент он сам походил на ребёнка познающего мир.
— Ну! И почему он похож на тебя? — уже без всякого энтузиазма спросила девчушка, поскольку понимала, что от брата сейчас толку не добьёшься.
Андрей взял детское тельце в руки, развернул сына к себе личиком и наконец-то открыто посмотрел ему в глаза.
Айс показался ему нереально красивым и совсем на него не похожим.
— Он не похож на меня. — Папу обуяло восхищение. Да, пацанёнок сильно смахивал на фото, где годовалого Андрея сфотографировали с оторванной головой пластиковой ярко-рыжей лисички, но Дексен считал, что сейчас не напоминается себя маленького даже отдалённо.
Айс между тем уже куксился, сучил ножками, дул щёки и упирался ручками — приготовился к тому, чтобы разнервничаться. Парень не шутил!
А его отца в это время обуяла несусветная радость. Он жутко волновался о будущей встрече с сыном, но сейчас переживания исчезли без следа, и осталось ликование. Даже ребячливость. Андрей никогда не жаловался на память, но не смог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя настолько хорошо.
— Йоху! — слегка подбросил он Айса вверх и тут же поймал. — Йоху!
Сын вначале испугался и, уже хотел было запищать, но отец быстро и сильно прижал его к своему телу в защитном жесте.
— Тише, тише, извини, не сдержался. Больше не буду. Не бойся, я тебя не обижу, — принялся он ворковать с мальчиком, и тот завис от таких приятных и безопасных интонаций. За последнюю неделю Дексен-младший вообще привык к смене собеседников и поэтому лишь внимательно посмотрел на очередного.
— Бз-з, — сказал он и потянулся к носу родителя ручкой в рукаве комбинезона без прорези.
И тут уставшего после бесконечного трудового дня Андрея обуяла бурная жажда деятельности — ему захотелось воспитывать, нянчить, кормить, играться, смотреть мультики, носить на плечах, дуть на сбитые коленки и утирать слезки. Наблюдать, рассматривать и запоминать. Растить!