А родилась Констанция, которую все звали все просто Тэсс, в Альбукерке в Нью-Мексико, куда направили её папу после окончания военной академии. Сюда же, в Мэн, Роджера Полла перебросили, когда девочке исполнилось два. Через год его не стало. Тогда им с мамой, как иждивенкам погибшего на службе кормильца, отдали в собственность этот дом, а за Тэсс ещё и закрепили право на бесплатное образование. Для начала бакалавриат. Девочка хорошо училась в школе и после окончания поступила в Медицинский Колледж Бангора, где и получила степень бакалавра. А магистратуру прошла в Фордхемском Университете в Нью-Йорке.
Развесив бельё, Тэсс прошла в спальню и открыла ноутбук. Если нет никаких вестей от брата, то, может быть, хотя бы подруга порадует общением.
Вместе с Сибилл Дадда они проучились все четыре года в Университете в Бронксе. Вообще-то, вначале их было трое. С первого курса с ними дружила ещё и Нэнси Морган, девушка из Нью-Гэмпшира. Но у неё возникли проблемы с оплатой обучения, и бедняжке пришлось всё бросить и идти работать в больницу медсестрой. А Тэсс и Сибилл, оставшись вдвоём, за время учёбы сделались закадычными подругами, или, если быть точнее, «заклятыми подругами», поскольку оказались очень схожи характерами: обе прямолинейные, бескомпромиссные, по-хорошему упрямые и когда надо — хитрые. А после того как Тэсс уехала к себе домой, сюда, в Мэн, а Сибилл смогла устроиться в гинекологическое отделение в Ричмонде, в Нью-Йорке, подруги продолжали общаться по Skype. Секрет же их дружбы, при таком положении вещей, раскрывался очень просто: обе красавицы имели контрастную, можно даже сказать, полярную внешность, и такие же вкусы и взгляды на противоположный пол.
Сибилл из них двоих являлась той самой блондинкой, которую джентльмены предпочитают. Её прямые, густые белокурые волосы и прекрасные серые «оленьи» глаза на особей с непарным набором хромосом производили эффект чем-то напоминающий действие ЛСД — необъяснимое возбуждение и желание выделиться из толпы. Блондинка даже у, так называемых, альфа-самцов подавляла брутальность и сдержанность и навязывала манеру поведения щенячьего восторга и услужливости кокер-спаниеля. Сибилл же, чувствуя силу своего «козыря», всё «наращивала мускулы» и оттачивала мастерство. Веки, ресницы, сексуальный прищур, тряхнуть пару раз золотистой гривой — всё это в различных вариациях и пропорциях с необходимой степенью интенсивности — но, в основном, без фанатизма — включалось ею, как только в поле зрения появлялся какой-нибудь индивидуум, в котором она смогла узреть повышенное содержание той самой индивидуальности. Если индивидуальность буквально зашкаливала, Сибилл могла подключить ещё и правильной «греческой» формы брови и выгнуть хотя бы одну из них, выражая тем самым выплёскиваемую за края заинтересованность.
Мисс Дадда не отличалась высоким ростом и стройностью, но зато имела отменные, пышные формы, вследствие чего её жизнь строго делилась на периоды жесточайшего похудения и расслабленной ремиссии. В первом случае, девушка с удовольствием облачалась в широкие пояса и платья-футляры и дефилировала во всём этом везде, где ровная пешеходная зона превышала хотя бы десяток футов. А во втором — начинала увлекаться итальянкой кухней и знакомствами по интернету и тоже находила в этом свою прелесть, развлекаясь вовсю, тем более, что обладала неплохим словарным запасом и острым язычком.
Тэсс же из них была той самой брюнеткой, на которых джентльмены, как известно, женятся. Изящная, «лебединая» шея; удивительные, слегка раскосые «кошачьи», с сексуальным, влажным блеском голубые глаза; немного грубоватый, но чувственный рот; очень недурственный, женственный овал лица; бледная «алебастровая» кожа и густые каштановые волосы. Девушка называла их «скучными» но экспериментировать с «радужным спектром» отказывалась категорически.
Мисс Полл нельзя было назвать высокой. Отнюдь. Таковой она являлась только лишь для низенькой, кругленькой Сибилл. Рост брюнетки составлял пять футов и шесть дюймов. Однако её хрупкое телосложение и даже некоторая угловатость строения тела создавали ощущение вытянутости и рослости. Её фигуру, за исключением длинных, красивых стройных ног, можно было смело назвать «на любителя», что ни в коей мере не мешало ей этих любителей находить то тут, то там, а им иногда доводить ситуацию до взаимности.