Бойцам сионистской революции приходится мириться с неравенством еще одного рода. Мировое общественное мнение не испытывает особых симпатий к коренным народам Америки. Известны факты массовых убийств или насильственного переселения индейцев, однако американские колонисты редко подвергаются за это столь же резкой критике, как еврейские поселенцы за действия по отношению к арабскому населению. Палестинцы значительно больше преуспели в поисках международной поддержки, и репутация израильтян в этом плане страдает много сильнее, чем репутация американских колонистов два столетия тому назад — несмотря на их очевидное сходство.
Репутация Бегина пострадала еще и потому, что Бен-Гурион отказывался признавать свое участие в ряде событии, за которые поныне шельмуют Бегина. Бен-Гурион обычно полностью отрицал свою связь с теми операциями, реализация которых отклонялась от первоначального плана, тогда как Бегин никогда не уходил от ответственности. Проведение операции Дейр-Ясин было одобрено Давидом Шалтиелем (Ѓагана), однако когда ситуация стала разворачиваться не по плану, что привело к гибели мирного населения, Бен-Гурион выставил Бегина как безжалостного убийцу. Члены Ѓаганы принимали непосредственное участие в планировании взрыва в гостинице «Царь Давид» (поскольку Бен-Гурион был согласен с Бегином относительно необходимости нанесения такого удара по англичанам), однако когда выяснилось, что погибло много гражданских лиц — оттого, что англичане не поверили предупреждению Эцеля о готовящемся взрыве, — Бен-Гурион возложил всю вину на Бегина, будто бы он сам и его люди ничего не знали о планировавшейся операции. Бен-Гурион никогда не признавал свою неправоту по отношению к Бегину. Давид Бен-Гурион был одним из самых выдающихся лидеров во всей истории еврейского народа, и без него, возможно, никогда не было бы создано еврейское государство. Однако, несмотря на все свои достоинства, он был несправедлив к Менахему Бегину — неизменно и безжалостно. Его нежелание признать свою роль во всех этих провальных операциях, равно как и его отказ согласиться с тем, что именно благодаря одновременным усилиям Бен-Гуриона и Бегина удалось добиться ухода англичан и создания еврейского государства — это уродливые пятна на выдающейся биографии.
И Давид Бен-Гурион был в этом, разумеется, не одинок. Менахем Бегин во многом остается жертвой кампаний, которые велись против него евреями диаспоры. Когда в 1948 году, накануне планировавшегося приезда Бегина в США, Альберт Эйнштейн и Ханна Арендт присоединились к еще двум десяткам видных американских евреев, опубликовав в «Нью-Йорк таймс» совместный протест против его визита, они, возможно, и не могли себе представить тот долгосрочный урон, который эта статья нанесет не только репутации Бегина, но и всему делу его жизни. Содержавшееся там утверждение относительно того, что «240 мужчин, женщин и детей» были убиты в Дейр-Ясин, не имело ничего общего с действительностью. Бегин отрицал это обвинение, но никто ему не верил. Несколько десятилетий спустя его правоту подтвердят палестинские историки.
Эйнштейн и Арендт писали, что Эцель «внутри еврейской общины проповедует ультранационализм, религиозный мистицизм и расовое превосходство». И американские евреи им верили. Однако и эта характеристика Бегина не имела ничего общего с действительностью. Бегин верил в Бога — однако вера отнюдь не делает человека религиозным мистиком. Бегина обвиняли в «проповеди расового превосходства» — такое обвинение выдвигалось против человека, который выступал за отмену военного положения на территориях с арабским населением[646], приветствовал и приютил вьетнамских беженцев, вернул египтянам Синай ради мира с этой страной.
Не может не вызывать удивления то обстоятельство, что Альберт Эйнштейн и Ханна Арендт, которые, эмигрировав в США, обрели там свободу, недоступную им в их родной Германии, оказались не в состоянии — или не пожелали — увидеть сходство между двумя революциями, американской и сионистской. Они смотрели на американских колонистов как на предвестников свободы, которые создали величайшую мировую демократию, страну неограниченных возможностей для всех тех, кто добрался до ее берегов — однако Бегин и Эцель в их глазах были «террористами», заслуживающими лишь позора и очернения.
646
Во время работы Кнессета Пятого созыва Бегин выступал в пользу постепенной отмены военного положения на территориях, где проживало значительное количество арабского населения. Он полагал, что военное положение противоречит свободе личности и является специфическим израильским явлением. «Один из основополагающих принципов свободной страны, — утверждал он, — заключается в том, что воинское командование руководит солдатами, а гражданским населением должны руководить гражданские лица» (Shilon,