Решение о сотрудничестве с англичанами во время войны было принято до того, как правда об ужасах нацистского геноцида дошла до страны; теперь, когда «кровь нашего народа вопиет с чужой земли, на которой она была пролита»[116] и британская администрация продолжает держать запертыми ворота Палестины, Бегин решил, что пришло время отказаться от такого сотрудничества. «Разве нам было что терять?»[117]
Бегин сразу же оказывается вне закона и вынужден уйти в подполье, чтобы не быть арестованным англичанами. Он руководит действиями Эцеля, живя в хасидском квартале Петах-Тиквы, на тайной квартире, с женой Ализой и родившимся год тому назад сыном Бени. Сначала Бегин выдавал себя за студента юридического факультета, а затем за рабби Сассовера. Он с семьей перебрался в обветшалый район Тель-Авива, принимал участие в еженедельных уроках Талмуда и регулярно посещал синагогу. Хорошее знание еврейских священных текстов позволяло Бегину комментировать фрагменты из Торы и Талмуда по просьбе окружающих. В известном смысле личность рабби Сассовера подходила Бегину как второе «я». Для Сассовера — так же, как и для Бегина — Библия была законным «документом», выданным на владение Эрец-Исраэль; он гордился своей любовью к древнему еврейскому образу жизни и мог бы, подобно рабби Цви Иеѓуде ѓа-Когену Куку (сыну верховного раввина Палестины Авраѓама Ицхака ѓа-Когена Кука), через какое-то время воодушевить сторонников религиозно-политического поселенческого движения Гуш-Эмуним. В то время, когда Бегин жил под именем рабби Сассовера, у них с Ализой родился второй ребенок, дочь Хася, названная в честь матери Бегина. В маленькой синагоге, где молился Бегин, радостно отметили рождение «дочери рабби Сассовера».
Когда район Тель-Авива, в котором скрывался Бегин, стал для него опасным, а риск быть выслеженным британскими властями слишком большим, Бегин снова сменил имя и стал жить по паспорту, найденному им случайно в библиотеке. Теперь он сделался доктором Йоной Кёнигсхофером, живущим в центре Тель-Авива; в это время родился их третий ребенок, дочь Леа, названная в честь сестры-близнеца Ализы, погибшей в годы Катастрофы. Бегин позднее вспоминал, что когда «рабби Сассоверу» пришлось сбрить бороду, чтобы превратиться в «доктора Кёнигсхофера», его сын Бени не узнал своего чисто выбритого отца[118]. Так Бегин провел в подполье немногим более четырех лет, с февраля 1944 года по апрель 1948 года, со времени возобновления Эцелем вооруженной борьбы против британской администрации и до обретения Израилем независимости.
Основную цель своей борьбы руководство Эцеля формулировало следующим образом: сделать цену пребывания англичан в Палестине невыносимо высокой. Ставилась также задача опровергнуть одну из основных отговорок британской администрации: якобы их нахождение в Палестине обеспечивало евреям ишува защиту от арабов, а предоставить такую защиту способны лишь англичане. Для Бегина же это была благоприятная возможность продемонстрировать способность евреев к самозащите. Чтобы нанести сокрушительный удар по главному аргументу, оправдывавшему пребывание англичан в Палестине, Эцелю не требовалось быть сильнее англичан; нужны были лишь две вещи: доказать самим себе, что евреи способны привести англичан в смятение, и поколебать уверенность мирового общественного мнения в том, что англичане в состоянии управлять подмандатной Палестиной.
В ноябре 1944 года Лехи, организация, значительно более экстремистская, чем Эцель Бегина, поставила под угрозу всю сионистскую деятельность в регионе, когда два боевика Лехи убили лорда Мойна, британского министра по делам Ближнего Востока, чья резиденция находилась в Каире. Руководство Лехи направило в Каир двух боевиков (организация подразделялась на ячейки численностью не более девяти человек, чтобы в случае задержания боевик мог выдать властям лишь несколько товарищей по оружию); эти двое, Элияѓу Хаким и Элияѓу Бейт-Цури (известные как «двое Элияѓу»), до встречи в Каире не знали друг друга. Они, сев на велосипеды, выслеживали лорда Мойна в течение нескольких дней и, наконец, застрелили его и его телохранителя возле министерской резиденции. Суд приговорил их к смертной казни через повешение. Они отказались от адвокатов и только потребовали (хотя и не сомневались, что их требование не будет удовлетворено), чтобы их судил международный суд, поскольку их акция была ответом на преступную политику Великобритании, не позволявшую европейским евреям искать убежище в Палестине. В марте 1945 года они были казнены[119].
116
Бегин имеет в виду слова Бога после убийства Авеля, обращенные к Каину: «Глас крови брата твоего взывает ко Мне из земли» (
119
Рассказ о покушении и процессе — см. в кн.: Gerold Frank, «The Moyne Case: A Tragic History»,